Что стало с трофейной техникой после вов. Трофейная служба в годы великой отечественной войны

Трофейщики, занимающиеся раскопками на местах былых сражений, довольно часто находят места коллективных захоронений. Нарушая покой мертвых, они подвергаются ответной негативной реакции: довольно часто их преследуют необычные, зачастую пугающие видения. Вот несколько наблюдений, сделанных в лесах группами "черных следопытов".

В конце 1980-х годов большинство раскопок, особенно на кладбищах, велось нелегально. Однажды группа копателей в Новгородской области обходила спящую деревню, за которой начиналось немецкое кладбище. Наступали заморозки, хотя снега еще не было. Вдруг от угла нежилого деревенского отделился белый силуэт неопределенной формы, высотой примерно метра три. Загадочная фигура медленно и бесшумно двинулась в сторону от людей. Через каждые 10-15 метров таинственный призрак останавливался и менял свои контуры. Сначала он походил на гигантскую корову, затем на лошадь, наконец, на огромного человека. Постепенно трансформируясь, "фигура" бесшумно пересекла поле и исчезла в лесу. Наблюдали призрак с расстояния примерно 70 метров. Никаких следов он не оставил.

Аналогичный случай произошел в Псковской области на бывшем немецком кладбище. В сумерках трое поисковиков увидели необычного черного зверя, ходящего взад-вперед по берегу реки. Представлял он нечто среднее между медведем и кабаном, высотой в холке около полутора метров. Существо зашло за растущий на берегу одинокий густой куст. Вооруженные копатели окружили куст, но таинственное существо бесследно испарилось.

В Белоруссии много захоронений местных жителей, расстрелянных в годы войны. В 1988 году трое трофейщиков оказались у одного из таких захоронений. В сумерках на заброшенной сельской дороге они увидели идущего им навстречу человека. Незнакомец был в выходном костюме, вместо лица - бесформенное черное пятно. Он остановился метрах в пятнадцати от поисковиков. Те его окликнули. Мужчина вдруг боком, как будто стоя на ленте транспортера, бесшумно "уехал" в придорожные заросли. Ели, составляющие заградительную полосу у дороги, росли с интервалом примерно в 30 сантиметров. И пролезть сквозь них обычному человеку, да еще бесшумно, было просто невозможно:.

Зимой 1970 года у Синявинских высот, где во время Великой Отечественной войны шли ожесточенные бои, охотники встретили деревенскую бабку. Она рассказала, что до войны жила здесь и теперь ищет какое-то сельское кладбище. На прощание бабка погадала охотникам и ушла. Спустя несколько минут мужчины обратили внимание на удивительный факт - загадочная старуха не оставила на снегу следов!

В 1997 году группа поисковиков отправилась к развалинам Макарьевского монастыря под Любанью. В войну монастырь был разрушен, от него остались лишь фундаменты зданий, стоящие посреди болота. Среди копателей это место считалось "проклятым". Когда шестеро молодых парней в вечерних сумерках подходили к развалинам, они заметили горящий впереди костер. Он: висел в воздухе! Ночь у копателей выдалась беспокойной - примерно с 9 до 5 часов утра. В лесу слышались истошные человеческие крики. Создавалось впечатление, что кого-то живьем рвали на части. Поутру молодой человек из компании отошел по нужде на двадцать метров от лагеря и: заблудился. Вернулся через три часа, причем на него было страшно смотреть. Что с ним произошло, кого он увидел - так и осталось загадкой.

Множество людей стали свидетелями аномального явления, наблюдавшегося в 1985 году в поселке Михайловское над немецким кладбищем. Накануне вблизи захоронений потрудились "черные следопыты". Ночью над поселком вдруг зажегся тонкий, исходящий из висящего в небе аппарата луч, напоминающий свет прожектора. Все деревенские собаки залились истошным лаем, а в дома электричество стало поступать с перебоями: Спустя минут пятнадцать луч погас, и таинственный аппарат улетел. А еще через полчаса над поселком на низкой высоте пронеслись два военных самолета, ранее никогда там не летавшие. Загадочный световой луч в поселке запомнили абсолютно все!

И еще интересный факт. Все "черные следопыты" отмечают странную закономерность - во время раскопок на кладбище, которые, как правило, ведутся в теплое время года, всегда начинается дождь...

Новость отредактировал VENDETTA - 12-01-2011, 11:21

ТРОФЕЙЩИКИ

Сбор и использование германского оружия, транспорта и другого имущества начался еще в первые недели Великой Отечественной войны.

Так, например, в феврале 1942 г. по инициативе лейтенанта С. Быкова ремонтниками 121-й танковой бригады Южного фронта был восстановлен захваченный немецкий танк Т-III. 20 февраля 1942 г. во время атаки сильно укрепленного опорного пункта немцев в районе деревни Александрова экипаж Быкова на трофейном танке двигался впереди других танков бригады. Немцы приняли его за своего и пропустили вглубь позиций. Воспользовавшись этим, советские танкисты атаковали противника с тыла и обеспечили взятие деревни с минимальными потерями.

К началу марта в 121-й бригаде отремонтировали еще 4 немецких Т-III и сформировали из этих пяти машин танковую группу, которая успешно действовала в тылу противника в мартовских боях за деревни Яковлевка и Ново-Яковлевка.

8 апреля 1942 г. танки 107-й отдельной танковой бригады (10 трофейных, 1 KB и 3 Т-34) поддерживали атаку частей 8-й армии в районе Веняголово. В ходе этого боя экипаж Н. Барышева на танке Т-III вместе с батальоном 1-й отдельной горно-стрелковой бригады и 59-м лыжным батальоном прорвался в тыл противника. В течение четырех суток танкисты вместе с пехотой вели бой в окружении, надеясь на подкрепление. Но, так и не дождавшись помощи, 12 апреля Барышев со своим танком вышел к своим, вывезя на броне 23 пехотинца - оставшихся в живых из двух батальонов.

На Западном фронте помимо многочисленных отдельных машин действовали и целые подразделения, оснащенные трофейными танками. Начиная с весны 1942 г. и до конца года на Западном фронте воевали два батальона трофейных танков, которые в документах фронта значатся как «отдельные танковые батальоны литер «Б». Один из них входил в состав 31-й армии (на 1 августа 1942 г.: 9 Т-60 и 19 немецких, в основном T-III и T-IV), а другой - 20-й армии (на 1 августа 1942 г.: 7 T-IV, 12 T-III, 2 «Артштурма» (StuG III) и 10 38(t). Батальоном 20-й армии командовал майор Небылов, поэтому в документах он иногда называется «батальоном Небылова».

Специальные трофейные бригады начали создаваться в феврале 1943 г. согласно постановлению Государственного Комитета Обороны (ГКО) «О сборе и вывозе трофейного имущества и обеспечении его хранения».

Еще раньше, 5 января 1943 г., приказом Наркомата обороны СССР был введен институт комендантских постов, в задачу которых входило своевременное выявление, учет, сбор, хранение и вывоз трофейного и оставленного войсками отечественного оружия, имущества, фуража и металлолома с освобожденных территорий. Армейские трофейные батальоны предполагалось использовать для сбора, учета, охраны и вывоза вооружения, имущества, продовольствия, фуража и металлолома из армейского тыла, а также вывоз на армейские склады и станционные сборные пункты вооружения и имущества, собранного трофейными ротами в войсковом тылу.

В соответствии с этим постановлением при ГКО были созданы: Центральная комиссия по сбору трофейного вооружения и имущества под председательством Маршала Советского Союза С.М. Буденного; Центральная комиссия по сбору черных и цветных металлов в прифронтовой полосе (председатель Н.М. Шверник); Управление по сбору и использованию трофейного оружия, имущества и металлолома (в Главном управлении тыла) под начальством генерал-лейтенанта Ф.Н. Вахитова.

Аналогичные отделы в составе 8-12 человек были созданы во фронтах и общевойсковых армиях и дивизиях - отделения трофейного имущества и сбора металлолома.

В результате реорганизации трофейной службы при ГКО в апреле 1943 г. вместо двух комиссий и управления был создан Трофейный комитет во главе с Маршалом Советского Союза К.Е. Ворошиловым. Соответствующая реорганизация была проведена в оперативном и войсковом звеньях. Началось формирование новых трофейных частей. Усиливалось армейское звено за счет создания трофейных батальонов и специальных демонтажных взводов при трофейных складах. Воздушным армиям были приданы специальные технические трофейные роты, во фронтах сформированы трофейные бригады.

Большое значение для наращивания сил и средств трофейной службы имело формирование пяти железнодорожных эвакопоездов и трех отдельных эвакоподъемных отрядов для выполнения сложных подъемно-такелажных работ. Новое «Положение о трофейных органах, частях и учреждениях Красной армии» было утверждено председателем Трофейного комитета ГКО 28 апреля 1944 г. В этом положении давалась формулировка задач трофейной службы: «Трофейные органы, части и учреждения Красной армии обеспечивают сбор, охрану, учет, вывоз и сдачу трофейного вооружения, боеприпасов, боевой техники, продфуража, горючего и.других военных и народнохозяйственных ценностей, захваченных Красной армией у противника».

Положение определяло трофейные органы в Красной армии: Главное управление трофейного вооружения Красной армии при Трофейном комитете ГКО; во фронтах - Управления трофейного вооружения фронтов; в армиях - отделы трофейного вооружения армий; в войсках - соединения действующей армии - трофейные отделения корпуса, дивизии, бригады. В трофейных бригадах были свои отделы контрразведки «СМЕРШ», которые следили за тем, чтобы трофеи не разворовывались.

В июне 1945 г. на базе трофейных управлений фронтов были организованы отдельные трофейные управления. После создания системы военного управления трофейные управления были усилены и вошли в состав групп войск с подчинением командующим.

Трофейные команды собрали 24 615 немецких танков и самоходных артиллерийских установок, свыше 68 тыс. орудий и 30 тыс. минометов, более 114 млн. снарядов, 16 млн. мин, 257 тыс. пулеметов, 3 млн. винтовок, около 2 млрд. винтовочных патронов и 50 тыс. автомобилей {2} .

После капитуляции 6-й немецкой армии фельдмаршала Паулюса под Сталинградом, в руки Красной армии попало значительное количество бронетанковой техники. Часть ее была восстановлена и использована в последующих боях. Так, на восстановленном заводе № 264 в Сталинграде с июня по декабрь 1943 г. было отремонтировано 83 немецких танка Т-III и T-IV.

Для правильного применения трофейной техники ГБТУ и ГАУ в 1941-1944 гг. издали на русском языке многочисленные наставления службы по трофейной технике. Так, в моем архиве есть оригиналы и копии наставлений на танк T-V «Пантера», 6-ствольный 15-см реактивный химический миномет, 2,0/2,8-см противотанковую пушку обр. 41 с коническим стволом, 15-см тяжелую полевую гаубицу обр. 18 и т.д.

Любопытно появление гибридов - советско-немецких самоходок. Дело в том, что использование 7,5-см пушки KwK 37 на трофейных САУ осложнялось комплектацией боеприпасами, запчастями, обучением экипажей и т.д. Поэтому было решено трофейные StuG III и танки Pz. III переделывать в САУ, оснащенные отечественными орудиями.

В апреле 1942 г. директор завода № 592 получил письмо из Наркомата вооружения:

«Начальнику ремонтного управления АБТУКА бригадинженеру Сосенкову.

Копия: директору завода № 592 Панкратову Д.Ф.

В соответствии с решением, принятым Зам. Наркома Обороны СССР генерал-лейтенантом танковых войск т. Федоренко, о перевооружении трофейных "артштурмов" 122-мм гаубицами обр. 1938 г. на заводе № 592 прошу Вас дать необходимое распоряжение о ремонте и доставке на завод № 592 четырех трофейных "артштурмов". Для ускорения всех работ первый отремонтированный "артштурм" необходимо доставить на завод до 25 апреля.

В том же апреле конструкторская группа завода под руководством А. Каштанова начала проектирование 122-мм самоходной гаубицы. В этом «самоходе» использовалась качающаяся часть 122-мм буксируемой гаубицы М-30.

В качестве базы для новой машины использовалось штурмовое орудие StuG III с наращенной вверх боевой рубкой. Такое увеличение рубки позволило установить в боевом отделении 122-мм гаубицу М-30. Новая САУ получила название «штурмовая самоходная гаубица "артштурм" СГ-122», или сокращенно СГ-122А.

Боевая рубка штурмового орудия с демонтированной крышей была несколько обрезана по высоте. На оставшийся пояс наварили простую призматическую коробку из 45-мм (лоб) и 35-25-мм (борта и корма) броневых листов. Для необходимой прочности горизонтального стыка он был усилен снаружи и изнутри накладками толщиной 6-8 мм.

На днище боевого отделения на месте станка 75-мм орудия StuK 37 смонтировали новый станок гаубицы М-30, изготовленный по типу немецкого. Основной боекомплект гаубицы размещался по бортам САУ, а несколько снарядов «оперативного использования» - на дне позади гаубичного станка.

Экипаж СГ-122(A) состоял из пяти человек.

Из-за отсутствия необходимого оборудования, материалов и недостатка кадров первый образец гаубицы был испытан пробегом (480 км) и стрельбой (66 выстрелов) только в сентябре 1942 г. Испытания подтвердили высокие боевые возможности СГ-122А, однако выявили и большое количество недостатков: недостаточная проходимость на мягком грунте и большая нагрузка на передние опорные катки, большая нагрузка на командира САУ, малый запас хода, невозможность ведения огня из личного оружия через бортовые амбразуры из-за неудачного их расположения, быстрая загазованность боевого отделения из-за отсутствия вентилятора.

Заводу было отдано распоряжение об изготовлении нового варианта самоходной гаубицы с учетом устранения отмеченных недостатков. Рекомендовалось также провести разработку варианта боевой рубки для установки ее на танк Pz. Kpfw III, ходовых частей которого имелось больше, чем ходовых частей штурмовых орудий.

После доработки проекта завод № 592 изготовил два улучшенных варианта СГ-122, отличавшихся типом примененного шасси (штурмового орудия и танка Pz. Kpfw III), которые имели ряд отличий от прототипа.

По отчету завода № 592 за 1942 год всего было изготовлено десять СГ-122, (при плане на год 63 машины), причем одна на шасси Pz. III, а остальные - на шасси StuG III. К 15 ноября 1942 г. на артиллерийском полигоне под Свердловском имелось пять СГ-122. Одна из двух СГ-122 «улучшенных» (на шасси танка Pz. Kpfw III) 5 декабря была доставлена на Гороховецкий полигон для сравнительных Государственных испытаний с У-35 (будущей СУ-122) конструкции Уралмашзавода.

Предполагавшийся на 1943 год заказ на 122-мм самоходные гаубицы заводу № 592 был отменен, а 11 февраля 1943 г. все изготовленные СГ-122, хранившиеся на территории завода, приказом по Наркомату вооружений были переданы в распоряжение начальника бронетанкового управления для формирования учебных танко-самоходных подразделений. В январе 1942 г. Каштанов предложил на базе СГ-122 создать 76-мм САУ. Решение о подготовке серийного производства штурмовой 76-мм САУ поддержки на трофейном шасси было принято 3 февраля 1943 г.

Конструкторский коллектив Каштанова был переведен в Свердловск, на территорию эвакуированного завода № 37, и приказом по Наркомату тяжелой промышленности преобразован в конструкторское бюро и начал доработку проекта СГ-122. Времени было мало, так как опытный образец САУ должен был быть готов к 1 марта. Поэтому приняли решение использовать 76,2-мм пушку С-1. Эта пушка была разработана под руководством В.Г. Грабина и предназначалась для установки в САУ. От танковой пушки Ф-34 она отличалась наличием рамки с цапфами, которые вставлялись в подцапфенники лобовой брони корпуса.

15 февраля 1943 г. начальник Отдела Главного конструктора Наркомата тяжелого машиностроения С. Гинзбург докладывал наркому о том, что «завод № 37 начал изготовление опытного образца 76-мм самоходной штурмовой пушки С-1», а 6 марта опытный образец новой САУ вышел на заводские испытания.

Испытания проходили в окрестностях Свердловска пробегом по дорогам и снежной целине с застопоренным и расстопоренным орудием. Несмотря на жестокие погодные условия (днем оттепель, а ночью мороз, доходящий до -35° С), машина проявила себя хорошо, и 20 марта 1943 г. была рекомендована для принятия на вооружение под индексом СУ-76 (С-1) или СУ-76И («Иностранная»).

Первые пять серийных САУ 3 апреля 1943 г. были отправлены в учебный самоходно-артиллерийский полк, дислоцированный в пригородах Свердловска. За месяц службы машины прошли от 500 до 720 км, на них обучались более ста будущих самоходчиков.

Тем временем по уточненным чертежам завод начал изготовление «фронтовой» серии из 20 САУ, которые большей частью также попали в учебные подразделения. Лишь с мая 1943 г. СУ-76 (С-1) начали поступать в войска.

Первые самоходки имели довольно экзотический вид. Их боевая рубка была сварена из бронеплит толщиной 35 мм в лобовой части и 25 мм или 15 мм в бортах и корме. Крыша рубки первоначально выкраивалась из цельного листа и крепилась болтами. Это облегчало доступ в боевое отделение САУ для проведения ремонта, но после боев лета 1943 г. на многих САУ крыша была демонтирована для улучшения обитаемости.

Вместе с доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН Еленой Сенявской «Комсомолка» развенчивает мифы о личных трофеях победителей
Тема солдатских трофеев, которые победители привозили из Германии, по-прежнему не дает покоя всякого рода самодеятельным историкам. Почитаешь их «труды» – и волосы дыбом: с нескрываемым удовольствием они пишут и пишут о «разнузданном мародерстве», о вещах, отнятых у «несчастных немцев». И вот уже армия победителей предстает не армией вовсе, а какой-то оголтелой шайкой, что четыре года шла до Берлина, чтобы как следует поживиться...
В порыве мести уничтожали предметы роскоши
- Елена Спартаковна, ревизионисты истории либерального толка часто обвиняют наших дедов, что те разворовали всю Европу, брали, что хотели…
- Говорить о массовом мародерстве не приходится. Хотя случаи, конечно, были. Вообще, нужно исходить из того, что представлял Советский Союз и его хозяйство на тот момент, когда Красная армия пересекла границу СССР. Районы, побывавшие под оккупацией немцев и их саттелитов – венгров, румын, были разорены и разграблены подчистую. Население бедствовало. Сохранилось немало писем, в которых солдаты обращаются к командованию с просьбой как-то воздействовать на местных бюрократов, чтобы помогли их семьям. Те пухли от голода, жили в землянках, а дети не могли ходить в школы - просто нечего было надеть. И командование реагировало, отправляло письма властям, чтобы приняли меры, оказали помощь семьям фронтовиков. И вот на этом фоне представьте, что видят наши войска, которые пересекают границу СССР... Первой была Румыния, а многие помнили, что румынские войска творили, например, на Кубани: если от немцев удавалось что-то припрятать, то румыны выметали все, у них был особый нюх на это дело. И вот, перейдя границу, наши видят, что многое из того, что украли оккупанты в их родных селах, вещи с нашими фабричными клеймами, – брошено в румынских и немецких деревнях. Представьте состояние красноармейца, у которого дома семья раздетая и голодная.
- И они стали набивать вещмешки?
- Не все, конечно. Но кто-то не удержался. Это явление в наших документах называлось «барахольство». В самом начале, когда только вошли в Европу, был большой соблазн и много случаев, когда обозы оказались забиты всевозможным барахлом, взятым из оставленных бежавшим населением домов. Отмечалось даже, что в какой-то части осталась только половина положенных боеприпасов, потому что повозки забиты шелками и ситцами. Впрочем, часто даже не брали, а в порыве мести уничтожали предметы роскоши, расстреливали настенные часы, зеркала. И бойцы в письмах признавались, как им от этого становилось легче. Такое поведение жестко пресекалось командованием, много приказов сохранилось на тему борьбы с барахольством. И чтобы бойцы не отягощали себя вещами при наступлении, были созданы трофейные команды, собирающие бесхозное имущество на специальные склады.
Ношеные вещи не брали
- А там с ними что делали?
В конце декабря 44-го руководству страны приходит в голову мысль: солдат видит всю эту брошенную противником роскошь, а там, в тылу, у него семья голодает. Так давайте дадим ему возможность послать домой посылку. Не предметы роскоши, не золотые часы и кольца, как об этом любят заливаться либеральные писатели и публицисты, а то, что ему действительно необходимо. Есть специальный регламент, в котором перечислены предметы, разрешенные к отправке в тыл. Причем, были жесткие квоты: сколько и чего можно послать. И выдавались вещи с этих самых складов трофейного имущества.
- И все рванули собирать посылки?
- Не все. Согласно постановлению ГКО, отправлять их должны были те, кто находился на переднем крае. Особо отличившиеся, дисциплинированные бойцы. То есть первоначально это было поощрение за безупречную службу. И выдать разрешение на отправку посылкм мог только командир части на специально отпечатанном бланке. А с этим разрешением солдат должен был пойти на почту, в тыл…
- А наступление как же?
- В том-то и дело – кто же их отпустит с передовой… Система отправки еще не налажена, опыта организации нет, не хватает бланков, упаковочного материала, почтовых служащих, вагонов для перевозки по железной дороге… Разумеется, в первое время не обходится без бардака. Фронтовики физически не могут отправить посылки, им некогда, война продолжается. А в это время трофеи отправляют тыловики и штабные работники. Причем, не одну, как было положено, а две-три-пять... Таких «хитрецов» вычисляли. И наказывали всех: и того, кто послал, и того, кто принял отправление. В Директиве Военного совета 1-го Белорусского фронта № ВС/283 от 31 марта 1945 г. говорилось: «Всех лиц, нарушающих постановление ГКО, как выдачей разрешений на отправку посылок свыше одной, так и лично отправителей, злоупотребляющих правом отправки посылок, строжайше наказывать, вплоть до смещения с должности и отдачи под суд». Но постепенно все приходило в норму. Отправлять посылки разрешили не лично, а через специальных уполномоченных от части, которые везли на почту посылки однополчан. Командование стало следить, чтобы все бойцы переднего края отправили домой по посылке. Собирались посылки для семей погибших и раненых бойцов. И неважно было, что отправить, важен сам факт. Потому что в разоренной стране нет ничего. А не подошедший по размеру костюм или платье можно перешить или продать, обменять на продукты. В любом случае, это было большим подспорьем.
- А какая-то проверка посылок была?
- Естественно. К каждой посылке прилагалась опись её содержимого. Кстати, к мифу о «раздетых немцах»: ношенные вещи к отправке запрещались, ведь если они ношены, значит, кому-то принадлежат. Но таких случаев почти не зафиксировано. В документах говорится, что «посылки комплектуются из продуктов питания, например, сахарный песок до 2 кг, копчености, различные консервы, сыр и др. продукты, а также вещи – новая обувь, одежда, мануфактура и т.д.».
Были еще и моменты психологические. Известно немало эпизодов, когда солдаты отказывались брать со складов немецкие вещи, выбирая только те, на которых стояли советские фабричные клейма. И объясняли: это то, что немцы вывезли от нас, это они мародерили, а мы возвращаем своё, наворованное ими у нас.
«Брали нужное: ботинки, сахар, тетради…»
- Можно узнать примерное содержание солдатской посылки?

Оно было разным, в зависимости от того, городским или сельским жителем был боец, из оккупированных районов или нет… Можно было послать либо отрез ткани - не более 6 метров, костюм или платье, какую-то детскую вещь. Вот, смотрите, опись посылки красноармейца Барышева:
- Ботинки - 1 пара.
- Туфли новые детские - 1 пара.
- Тетради
- Карандаши
- Ручка «вечное перо»
- Платки носовые
- Духи
- Чулки шелковые - 2 пары
- Белье женское нижнее
- Часы ручные
- Кошелек кожаный
- Сахарин.
Он из Германии домой сахарин посылает. В его деревне сахар – редкое лакомство, деликатес. Шелковые чулки – предмет роскоши. А карандаши, тетради - для детей, им учиться надо… Все это было на вес золота в разграбленном СССР. Бывало, одним замусоленным огрызком химического карандаша весь класс пользовался, а тетрадками служили старые газеты. Иголки швейные пользовались спросом - они хорошо обменивались на еду. Люди отправляли в основном нужные в хозяйстве вещи. Упоминались рубанки, гвозди – на Родине надо было дома отстраивать. Совесть есть у тех, кто их сегодня упрекает в этом?
За расхищение посылки – 5 лет лагерей

- Все посылки доходили?
- Не всегда. Но такие случаи также регламентировались. Допустим, посылка не нашла адресата: может, переехал куда-то, эвакуировался, а может, погиб человек... Так вот, ее должны были два месяца хранить по месту прибытия, а после этого ее содержимое реализовывалось по госцене среди инвалидов войны, а также семей погибших военнослужащих. Деньги, вырученные за продажу, перечислялись тому солдату, который ее послал.
- Часто посылки «терялись»?
- И сейчас не всегда доходят, а тогда тем более, но это, опять же – не носило массовый характер. Всякое было, иногда выяснялось, что посылки доходили, однако содержимое подменивалось. И жены получали грязные тряпки, веревки какие-то, кирпичи, о чем с удивлением и горечью сообщали в письмах своим мужьям. Причем, оказывалось, что чаще всего этим занимались не военные почтовики, а гражданские, уже на нашей территории. Но были расхитители и среди своих. По жалобам бойцов проводились
расследования. Есть доклад политотдела 38-го погранполка о том, как в марте 1945 г. бойцы заставы собрали посылки семьям двух погибших товарищей, а четверо военнослужащих их расхитили.
- Расстреляли?
- Нет, всех исключили – кого из партии, кого из комсомола - и отправили на 5 лет в лагеря…
«Освободить от таможенного досмотра»
- Насколько большими были эти посылки? Где-то читал, восемь кило на бойца...
- Это еще один миф. Солдату полагалось в месяц отправить домой посылку весом в 5 кг, офицеру - 10 кг, генералам - по 16 кг. Это уже потом было обращение к руководству страны с просьбой увеличить квоту.
- Зачем?
- Дело в том, что бойцам за границей денежное довольствие выплачивалось оккупационными марками, потратить которые можно было только на территории Германии. Перед демобилизацией выплатили единовременное денежное вознаграждение за каждый год службы, то есть многим – сразу несколько годовых окладов. Вот солдат что-то купил через военторг или со склада трофейного имущества (опять же - по жестким квотам), и куда он это денет?
- Кроме посылок, еще же и в эшелонах что-то привозили?
- Те же купленные со склада вещи. Плюс - при демобилизации в качестве подарка от командования вручали какой-нибудь предмет. Это мог быть аккордеон, фотоаппарат, радиоприемник, часы, бритвенный прибор... Офицерам выдавали мотоциклы и велосипеды. Генералы получали по автомобилю. Демобилизуемым также выдавалось новое обмундирование и сухой паек на несколько суток пути, а сверх того бесплатно рядовому и сержантскому составу - по 10 кг муки, по 2 кг сахара и по две банки мясных консервов (338 гр. банка), а офицерам - продуктовую посылку (сахар, конфеты, консервы, колбаса, сыр, кондитерские изделия, чай и др.) весом 20 кг каждому. Дома, на Родине это было настоящее богатство. Вот это и везли.
- У моих знакомых дома трофейный комод стоит…
- Офицерскому составу мебель можно было приобретать. Но перевозить её было проблематично. Скорее всего, уже в Союзе с центрального склада купили.
- Вместе с тем бытует мнение, что солдат уже на границе таможенники до портков раздевали, и все трофеи им доставались...
- Какие смелые - эти таможенники… У фронтовиков, да еще едущих большими группами, где все друг за друга горой, попробовали бы что-то отобрать… А главное, посмотрите Постановление Государственного Комитета Обороны № 9054-с от 23 июня 1945 года о демобилизации военнослужащих старших возрастов, за подписью Сталина. Пункт 17: «Освободить военнослужащих, уволенных из Красной Армии, при переезде Госграницы от таможенного досмотра». Как думаете, много таможенников нашлось, которые решили ослушаться товарища Сталина, хорошо понимавшего натуру тыловой публики? Может, конечно, и были такие случаи, но мне документы об этом не попадались...
- Получается, солдаты могли провезти все, что хотели?
- Если только по мелочи что-нибудь. Крупногабаритное вывезти нелегально было сложнее. На каждую вещь должна была быть бумага, что это – или подарок командования, или приобретенное другим законным путем. Кроме того, особые отделы никто не отменял, а они сопровождали составы, и прекрасно знали, кто что везет.
Перегибы случались
- Значит, все основные трофеи были из Германии. А из других стран что-то брали?
- На территории других стран четко регламентировалось, что считается трофеями, а что нет. В Польше, например, имущество местного населения, общин, городов, трофеем не являлось. Трофей на территории пострадавших от фашизма стран - только то, что использовалось немцами, немецкими фабрикантами, например. Это оборудование вывозилось. Хотя споры все равно были: поляки все время возражали, доказывая, что это их, хитрили: быстренько вешали на немецкий заводик табличку, мол, это собственность Польши. Но были случаи самоуправства и откровенные перегибы, за которые виновных наказывали. Недавно рассекречено постановление ГКО СССР «О незаконных фактах использования трофейного имущества» от 1 декабря 1944 года. В нем говорится о произволе ряда военачальников. Так, начальник тыла РККА генерал армии А.В.Хрулев без согласования с высшим командованием и руководством страны распорядился вывезти из Румынии 300 вагонов мебели, музыкальных инструментов и другого имущества, а потом вместе с начальником Главного Интендантского управления генерал-полковником П.И.Драчевым. «вместо того, чтобы позаботиться об обеспечении мебелью нуждающихся офицеров и генералов и организованно выдать им эту мебель из трофейного имущества, начали самовольно, в виде подачек, раздавать мебель и даже продавать ее по завышенным и никем не утвержденным ценам». Причем, вырученные таким образом деньги не клались в личный карман, а исправно вносились в казну. Но оба генерала заработали по строгому выговору. Командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии И.Е.Петров «отправил в тыл без ведома правительства один вагон мебели для своих личных нужд, одну лошадь для т. Ворошилова, 4 радиоприемника для Секретариата т. Ворошилова и 6 радиоприемников для работников Генштаба». Были и другие случаи. Многие с должностей тогда полетели, получили выговоры за самоуправство. С этого момента всё «трофейное имущество берется под охрану Военными советами фронтов и армий, а использование его и отправка в тыл страны производится по решению Совнаркома СССР». В этом же постановлении, кстати, впервые определен порядок отправки домой личных трофеев в виде посылок с фронта.
- А что за трофейный скандал вокруг Жукова был?
- Знаю, к чему Ваш вопрос. Уж очень любят наши либералы, вслед за предателем Резуном-Суворовым пройтись с благородным негодованием по легендарному маршалу Георгию Жукову, обвиненному в стяжательстве за «вагоны вывезенных трофеев» и сосланному в 1946 г. в Одесский, а затем, в 1948 г., в Уральский военный округ, вспомнить арестованных и осужденных по тому же «трофейному делу» (и полностью реабилитированных в 1953 г.) его друзей и соратников - Члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта, а затем Группы Советских Оккупационных Войск в Германии генерал-лейтенанта К.Ф.Телегина, командира корпуса Героя Советского Союза генерал-лейтенанта В.В.Крюкова и его жену певицу Лидию Русланову. Хотя и вынуждены признать, что это всё - «дела политические», со множеством подтасовок, но, де, «дыма без огня не бывает», и вот уже Герой - не герой, а «мародер и морально разложившийся тип». И однажды приклеенный «ярлык» перечеркивает все подвиги и былые заслуги… А если разобраться, то и Русланова приобретала всё абсолютно законно на свои немалые гонорары и сбережения. И документы на покупки имелись, но следователей они не интересовали. И трофейные музыкальные инструменты, и другие предметы «культпросветназначения», обнаруженные на даче Жукова, были предназначены для офицерских клубов и складированы там до поры до времени, так как клубы эти, в большинстве своем разрушенные во время войны, еще предстояло заново отстроить и восстановить… Разумеется, что-то он приобрел лично для себя на свою маршальскую зарплату, что законом никак не воспрещалось. Известно, что В.С.Абакумов копал под Жукова и пытался получить компромат на него через ближайших соратников, а «барахлишко» было только поводом. Так, во время следствия из генерала Крюкова пытками выбивали признательные показания, что Жуков противопоставлял себя Сталину и готовил против него заговор. Фабриковалось громкое политическое дело. Это установила Военная коллегия Верховного Суда СССР, в июле 1953 г. полностью оправдавшая Крюкова, Телегина и других «за отсутствием состава преступления», им были возвращены все награды. Этот факт давно известен. Но наши либералы, признавая реабилитацию жертв сталинских репрессий, почему-то отказывают в том же самом советским генералам Победы…
Сообщение отредактировал alex40: 15 April 2015 - 15:09

15 Apr 2015

Поляки хотели подзаработать
- А как к личным трофеям наших бойцов местные жители относились?
- В разных странах все было по-разному. Многие сами приторговывали, меняли вещи на еду. Но можно ли считать это «трофеями»? Есть интересный документ о том, как поляки одной деревни пожаловались на наших военнослужащих. Мол, после того, как наши офицеры и генералы во время штабных учений ночевали в домах местных жителей, оттуда пропало 1200 кг картошки, 600 кг клевера, 900 кг сена, 520 кг ячменя, 300 кг овса, 200 кг соломы, 7 ульев, пальто, сапоги, женские юбки и кофточки. Идет расследование инцидента, у войск, которые уже ушли вперед, ничего из перечисленного в жалобе не обнаруживают, а поляки начинают путаться в показаниях: то одно украли, то другое, то были сапоги, то не было, то украли не картошку, а мед из ульев. И в конце концов сознаются: не было воровства. Просто зная о том, что есть соответствующий приказ, в котором говорится - если кто-то из гражданского населения пострадал от действий наших военнослужащих, ущерб должен быть возмещен, ребята просто решили подзаработать. Их потом привлекли за клевету на Красную Армию.
С немцами все по-другому: их собственная пропаганда так сильно запугала, что они ожидали от русских гораздо худшего к себе отношения, чем оказалось на самом деле. И жалоб было мало… При этом нужно учитывать, что на наших бойцов сваливали все противоправные действия, независимо от того, кто их совершал. Ведь там кого только не было - и переодетые в красноармейскую форму диверсанты, и дезертиры, и репатрианты всех национальностей - освобожденные военнопленные и восточные рабочие, которые мстили немцам за все свои унижения, активно грабили и мародерили. Последние вызывали особенную тревогу у немцев, которые просили наши комендатуры поскорее избавить населенные пункты от этой публики, искали защиты от репатриантов у советских войск.
«Англичане вывозили добро кораблями»

- А у союзников нечто подобное было?
- У немцев больше претензий по этому поводу было как раз к союзникам. Грабили они бесконтрольно. Вывозили кораблями то же оборудование для своего личного бизнеса. Есть интересные документы на эту тему. И дневник Осмара Уайта, австралийского военного корреспондента: «Победа подразумевала право на трофеи. Победители отбирали у врага все, что им нравилось: выпивку, сигары, фотоаппараты, бинокли, пистолеты, охотничьи ружья, декоративные мечи и кинжалы, серебряные украшения, посуду, меха. Этот вид грабежа назывался «освобождением» или «взятием сувениров». Военная полиция не обращала на это внимания до той поры, пока хищные освободители (обычно солдаты вспомогательных частей и транспортники) не начали красть дорогие машины, антикварную мебель, радиоприемники, инструменты и другое промышленное оборудование и придумывать хитрые методы контрабандной доставки краденого на побережье с тем, чтобы потом переправить это в Англию. Только после окончания боев, когда грабеж превратился в организованный криминальный рэкет, военное командование вмешалось и установило закон и порядок. До того солдаты брали, что хотели, и немцам при этом приходилось несладко...»
- В Европе нас часто обвиняют в этом?
- Конечно! Всегда обвиняли. Но самая вакханалия началась после развала Советского Союза. Те публикации, которые в годы «холодной войны» выходили на эту тему на Западе, стали перепечатывать наши «свободолюбивые» СМИ, а потом и выпускать отдельными изданиями, массовыми тиражами. Кстати, в книжках наших бывших союзников по Антигитлеровской коалиции встречаются совершенно расистские определения, которые использовало против нас ещё Министерство пропаганды Геббельса: «дикие азиатские орды большевиков-недочеловеков». Про свои корабли, груженные немецким добром, предпочитают не вспоминать.
«Мы здесь не похожи на фрицев, бывших в Краснодаре - никто не грабит и не берет ничего у населения, но это наши законные трофеи, взятые или в столичном Берлинском магазине и складе, или найденные распотрошенные чемоданы тех, кто давал «стрекача» из Берлина».

Из письма старшины В.В.Сырлицына своей жене. Июнь 1945 г.

«Этим приказом проявлена большая забота товарища Сталина о воинах и восстанавливается справедливость. Мы будем посылать на родину то, что немцы награбили у нас и нажили за счет труда наших людей, угнанных на немецкую каторгу».

«…Если б была возможность, можно б было выслать чудесные посылки их трофейных вещей. Есть кое-что. Это бы нашим разутым и раздетым. Какие города я видела, каких мужчин и женщин. И глядя на них, тобой овладевает такое зло, такая ненависть! Гуляют, любят, живут, а их идешь и освобождаешь. Они же смеются над русскими - "Швайн!" Да, да! Сволочи... Не люблю никого, кроме СССР, кроме тех народов, кои живут у нас. Не верю ни в какие дружбы с поляками и прочими литовцами...»
«Придавая исключительно важное политическое значение мероприятию по приему и доставке на родину посылок от бойцов и офицеров, Государственный Комитет Обороны СССР постановлением за №7777-С от 10 марта 1945 г. разрешил:
Отпускать бесплатно из складов частей хорошо исполняющим службу красноармейцам, сержантам и офицерам боевых частей, а также раненым, находящимся на излечении в госпиталях фронтов и армий, для отправки на родину трофейные продукты: сахар или кондитерские изделия - 1 кг, мыло - 200 г в месяц
и трофейные изделия широкого потребления по 3-5 предметов а месяц из перечисленных наименований:
- Носки - 1 пара
- Чулки - 1 пара
- Перчатки - 1 пара
- Носовые платки - 3 штуки
- Подтяжки - 1 пара
- Дамская обувь - 1 пара
- Дамское белье - 1 комплект
- Помада - 1 тюбик

- Гребни - 1 шт.
- Расчески - 1 шт.
- Головные щетки - 1 шт.
- Бритвы - 1 шт.
- Лезвия - 10 шт.
- Зубные щетки - 1 шт.
- Зубная паста - 1 тюбик
- Детские предметы - 1 вид
- Одеколон - 1 флакон
- Пуговицы - 12 шт.
- Конверты и бумага почтовая - дюжина
- Карандаши простые и химические - 6 шт.»

«Выдать каждому увольняемому, хорошо исполнявшему службу, в качестве подарка из трофейного имущества под одному какому-либо из нижеуказанных предметов бытового пользования; велосипеду или радиоприемнику, или фотоаппарату, или музыкальному инструменту. Для этого Интенданту Группы выделить:
- Радиоприемников - 30 000
- Велосипедов - 10 000
- Фотоаппаратов - 12 000
- Швейных машин - 2 000.
Разрешить продажу за плату, по ценам, указанным в постановлении ГКО, каждому,
подлежащему увольнения:
- Ткани х/б 3 метра
- Ткани шерстяной, суконной или шелковой - 3 метра
и по одному предмету верхней одежды мужской, женской или детской.
Для этого Интенданту Группы выделить из трофейного имущества, имеющегося в наличии на фронтовых, армейских складах и комендатурах:
- Ткани х/б - 675 000 метров
- Ткани шерстяной, суконной или шелковой - 675 000 метров Только весной 1942г.ГКО обратит пристальное внимание на сбор и вывоз трофейного имущества, лома черных и цветных
металлов.(см.Приказ ГКО № 0214 от 25 марта 1942г.).В течении второй половины 1942г. и 1943г.ГКО издаст 15 приказов
относительно организации сбора, учета, хранения и вывоза трофейного имущества и металлолома.Помимо организационных
приказов,в 1943г.ГКО утвердит план по сдаче лома и отходов цветных металлов.Трофейному управлению будут переданы
базы Управления материальных фондов НКО СССР,а представители трофейного управления которые были направлены на все фронты получат четкие инструкции, в которых оговаривались задачи по учету, сбору,местах временного хранения и вывоза трофейного и поврежденного отечественного оружия,а также металлолома и ценного имущества с армейских тылов и освобожденных территорий.Интересно отметить,что помимо военных,к сбору трофейного оружия и имущества привлекалось и гражданское население проживающее на освобожденной территории.Так например,в "ПАМЯТКЕ по сбору трофейного вооружения и имущества." отдельная графа касалась:"ПРИВЛЕЧЕНИЕ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ К СБОРУ ТРОФЕЙНОГО И ОТЕЧЕСТВЕННОГО ВООРУЖЕНИЯ И ИМУЩЕСТВА".

"Большую и ценную помощь в сборе с полей сражений трофейного и отечественного вооружения и имущества может оказать местное население.В сельских местностях население, наблюдавшее отход немцев, часто знает,где противник бросил или спрятал вооружение и имущество, которое он не смог вывезти. В особенности хорошо осведомлёнными об этом бывают дети лет 10-13; со свойственной советским детям наблюдательностью они замечают, где, что оставил или спрятал враг, и часто могут сообщить исключительно ценные сведения.Сельсоветы и райисполкомы должны организовать сбор населением находящегося в поле и лесах мелкого вооружения и имущества. Нужно провести соответствующую работу среди населения, разъясняя важность сбора трофейного имущества для нужд Краснея Армии.
Местные жители, активно включившиеся в сбор трофейного и отечественного вооружения и имущества, получают денежное вознаграждение. Например, за сбор наших стальных шлемов лицу, сдавшему шлем, выплачивается.

За 1 исправный шлем - 3 руб
>> 10 исправных шлемов - 40 >>
>> 50 >> - 250 >>
>> 100 >> - 600 >>

И за каждый шлем свыше 100 штук по 6 руб. за штуку. За немецкие шлемы вознаграждение уменьшается на 25%.При быстром продвижении наших войск, когда не удаётся одновременно со сбором трофеев организовать вывоз их на армейский трофейный склад, можно, как исключение, для охраны собранных трофеев привлекать местное население. В этом случае собранное трофейное вооружение и имущество сдаётся председателю сельсовета или колхоза под расписку с выдачей охранной грамоты (далее подробная форма охранной грамоты).Корешок охранной грамоты остаётся у лица, выдавшего её. О выдаче охранной грамоты ставится в известность, с приложением копии охранной грамоты и описи, отдел трофейного вооружения армии
При получении трофейными органами армии вооружения и имущества, оставленного на хранении у органов местной власти, последним выдаётся соответствующая расписка в получении."

Гитлеровская армия обрушила на Россию неисчислимые беды.

Казалось, не было той цены, которую немцы могли бы заплатить за тысячи разрушенных и сожженных городов и сел, за всеобщую разруху и голод, а главное - за десятки миллионов человеческих жизней. Поэтому, когда советские войска вошли в Германию, мы всё считали справедливым. Мы победили казавшийся непобедимым тысячелетний рейх. Мы избавили мир от чумы. Но этого было недостаточно: немцы должны были ответить за всё и всё нам возместить. По справедливости.

Со временем в понятие справедливости вносились коррективы. Многие мои сограждане стали задаваться вопросом: какие именно права даны победителю? И столь уж мы безупречны, возмещая причиненный нам гитлеровцами материальный ущерб?

Эти заметки основаны на исследованиях талантливого военного историка Павла Кнышевского. Он скоропостижно скончался несколько лет назад, оставив после себя изданную крошечным тиражом книгу «Добыча. Тайны германских репараций», а также рукопись еще одной книги - о вывезенных Советским Союзом культурных ценностях из Германии в 1945–1946 годах. Книга до сих пор в рукописи: она все еще - «не ко времени».

Споры о реституции начались 5–6 лет назад. Раньше, при советской власти, никаких споров не было. Были «военные трофеи». Причем сколько их, «трофеев», в действительности - никто не знал. До сих пор документы об этом в архивах выдают крайне неохотно, а некоторые не выдают вовсе: стоящий на них гриф «совершенно секретно» продолжает действовать по сей день.

«Трофеи»- материальные и художественные ценности. Первые попадают в категорию репараций.

«РЕПАРАЦИИ (от лат. Reparatio - восстановление) в международном праве вид материальной международноправовой ответственности; состоит в возмещении государством причиненного им ущерба в денежной или иной форме». Советский энциклопедический словарь, 1987 год.

Размеры материального ущерба, нанесенного Советскому Союзу гитлеровской Германией, поистине чудовищны. Тем не менее есть основания полагать, что цифры ущерба были завышены: сталинское руководство было заинтересовано в максимальной цифре потерь. Чрезвычайная государственная комиссия под председательством Н. Шверника представила союзникам сумму в 679 миллиардов рублей. Проверить правильность подсчетов было некому.

Сомнений в представленной цифре было множество, но возникли они много позже. Так, одним из оснований для таких сомнений можно считать весьма подозрительное членство в чрезвычайной комиссии митрополита Киевского и Галицкого Николая. Его задача - якобы «проведение возможно более полного учета ущерба», причиненного захватчиками путем расхищения и уничтожения «зданий, оборудования и утвари религиозных культов». При этом достаточно хорошо известно, что гитлеровцы, в противовес Сталину, проводили лояльную церковную политику. То, что попадало в руки оккупантов из культовых принадлежностей, по большей части находилось не в храмах, а в брошенных государственных хранилищах.

Известно и другое. Со времени октябрьского переворота и до начала Великой Отечественной войны по распоряжению советской власти в СССР было уничтожено (частично или полностью) около 50 тысяч храмов, часовен и колоколен; изъято «на государственные нужды» сотни тысяч пудов драгоценной церковной утвари и несметное количество богословских книг; обращено в лом около четверти миллиона колоколов. Поэтому весьма вероятно, что комиссия Шверника списала на счет Гитлера значительную часть преступлений большевиков.

Советская делегация постаралась убедить союзников в необходимости получения репараций, что называется, «натурой». Расчет Сталина был прост: в отличие от денег взимание дани «натурой» проконтролировать невозможно, а денежный эквивалент такой дани весьма условен. При этом союзникам внушалась мысль, что Советскому Союзу лишнего не надо. И они согласились.

25 февраля 1945 года Сталин подписал совершенно секретное постановление ГКО за № 7590 о создании Особого комитета при ГКО в составе: Г. Маленков (председатель), Н. Булганин, Н. Вознесенский, начальник Управления тыла Красной армии генерал А. Хрулев и начальник Главного трофейного управления генерал-лейтенант Ф. Вахитов. Отныне все правительственные распоряжения по вывозу оборудования и материалов с оккупированных территорий подписывались лично Сталиным. Темпы вывоза были стремительными. За 1945 год трофейные войска отправили в СССР:

21 834 вагона вещевого и обозно-хозяйственного имущества;

73 493 вагона строительных материалов и «квартирного имущества», в том числе: 60 149 роялей, пианино и фисгармоний,458 612 радиоприемников,188 071 ковер, 841 605 предметов мебели, 264 441 штуку настенных и настольных часов;

6870 вагонов бумаги;

588 вагонов посуды;

4463 338 648 пар гражданской обуви, 1 203 169 женских и мужских пальто, 2 546 919 платьев, 4 618 631 предмет белья,1 053 503 головных убора;

154 вагона мехов, тканей и шерсти; 18 217 вагонов с сельскохозяйственным оборудованием в количестве 260 068 единиц.

В целом за тот победный год трофейные войска отправили в СССР более 400 000 вагонов. За 12 месяцев было демонтировано 4389 промышленных предприятий, причем не только в Германии: в Польше - 1137, в Австрии - 206, в Маньчжурии -96, в Чехословакии - 54, в Венгрии - 11. Вывоз материальных ценностей продолжался не только в 1946 году, но и в 1947-м, 1948-м. Не исключено, что и позже.

В Ялте, а затем в Потсдаме Сталин обещал союзникам изымать в качестве репараций лишь то оборудование, «которое не нужно мирной экономике». В этой связи можно было если не оправдать, то объяснить вывоз из Германии прокатных станов, доменных печей, генераторов электростанций, цементных и кирпичных заводов. Однако массовый вывоз в СССР оборудования легкой, вчастности пищевой, промышленности в этом контексте объяснить труднее.

Впрочем, подысканием аргументов Сталин себя не утруждал. Тем более что в этом вопросе союзники сами были не без греха. Странным образом ни в Ялте, ни в Потсдаме вопрос об интеллектуальной собственности Германии даже не возник. Как показали дальнейшие события, в этом была обоюдная заинтересованность, хотя каждый из союзников формально старался держаться в рамках международных приличий. По межсоюзническому соглашению вывоз немецкого промышленного оборудования и материальных ценностей должен был проводиться с целью уничтожения военного потенциала Германии и его конверсионного использования в странах-победителях. Но ни в коем случае - не для начала гонки вооружений. Сталин - как, впрочем, Трумэн и Черчилль - об этих своих обещаниях даже не вспоминал.

Хочешь мира - готовься к войне

Началась послевоенная охота за германскими научно-техническими архивами, военными технологиями и немецкими учеными. Советская печать много писала об этом, подчеркивая незапятнанность в этом вопросе правительства СССР. Особенно впечатляющим был скандал, когда создатель ракетных снарядов «фау» знаменитый Вернер фон Браун обнаружился в США, где он спокойно продолжал трудиться на том же поприще.

Но американцы и англичане успели не слишком много. Успехи СССР были куда значительнее.

По секретному постановлению ГКО № 9780 в СССР была вывезена Берлинская государственная патентно-техническая библиотека. На ее материалах - патентах на изобретения - были созданы десятки союзных научно-исследовательских лабораторий.

В распоряжении Главного военно-химического управления Красной армии оказалось мощное германское производство химического оружия массового поражения. Под руководством генерала технических войск К. Шалькова был демонтирован и полностью вывезен в город Чапаевск немецкий военно-химический завод «Оргацид» из Аммендорфа. На химический завод Кинешмы было отправлено оборудование и материалы по производству боевых отравляющих веществ с завода «Эргэтан» из Штраусфурта. Оборудование по изготовлению фосгена с завода концерна «ИГ Фарбениндустри» из Вольфена переправлено в город Дзержинск Горьковской области. В СССР было вывезено фантастическое количество военной документации и техники - от разработок по атомному оружию, реактивных самолетов и жидкостных реактивных двигателей до радиорелейных систем и систем подслушивания.

В СССР были вывезены немецкие ученые и инженеры. Их было так много, что ЦК ВКП(б) даже принял секретное постановление «О политической и культурной работе среди немецких специалистов, работающих в СССР» (14 июля 1947 года). Отвечал за «претворение в жизнь» этого постановления секретарь ЦК М. Суслов.

Одна из крупнейших колоний немецких специалистов находилась на авиационно-промышленном комплексе города Куйбышева. Использование немцев, говорилось в секретном документе, «имело своей целью обеспечить использование их технических знаний для осуществления правительственных заданий по созданию новых моторов и приборов для самолетов». Всего здесь работали 405 немецких инженеров и техников, 258 рабочих и 37 служащих. Среди них - 173 члена нацистской партии.

С не меньшим размахом был организован вывоз из поверженной Германии культурных и художественных ценностей.

Право победителя

«Обязать Комитет по делам искусств при СНК СССР (т. Храпченко) вывезти на базы Комитета в г. Москву для пополнения государственных музеев наиболее ценные художественные произведения живописи, скульптуры и предметы прикладного искусства, а также антикварные музейные ценности.

И. Сталин».

Вот тут-то мы вплотную подходим к проблеме реституции.

«РЕСТИТУЦИЯ (от лат. Restitutio - восстановление), в международном праве возвращение имущества, неправомерно захваченного и вывезенного воюющим государством с территории противника». Советский энциклопедический словарь,1987 год.

В данном случае международное право руководствуется Гаагской конвенцией 1907 года о законах и обычаях войны:

«произведения искусства и науки», атакже «посвященные искусству и науке учреждения» на оккупированных территориях охраняются от изъятия и разрушений независимо от того, находятся они в частной или государственной собственности. Следовательно, «право победителя», на которое ссылаются некоторые депутаты Думы и которое якобы позволяет захватывать любые трофеи, ничего общего с международным правом не имеет.

Между тем одних только музейных ценностей было вывезено Советским Союзом из Германии более ОДНОГО МИЛЛИОНА ДВУХСОТ ТЫСЯЧ единиц. Почти все они до сих пор лежат мертвым грузом. Если в редких случаях что-то включалось в экспозиции, то происхождение таких экспонатов либо скрывалось, либо сознательно искажалось. А большинство вывезенных из Германии редких книг и рукописей, имеющих колоссальное значение для немцев и их культуры, в России попросту не могут быть даже прочитаны. По-видимому, так же обстоит дело и с первопечатной Библией, увидевшей свет в мастерской Иоганна Гутенберга в середине XV столетия и признанной шедевром: вывезенная из Германии, она, по некоторым сведениям, находится в специальном хранилище Московского университета.

Трофейный промысел начинали подполковник Белокопытов и майор Сидоров, причем начинали еще до подписанного Сталиным постановления ГКО. Воинские звания этих двух людей были камуфляжем: первый был главным администратором МХАТа и одновременно - одним из уполномоченных Комитета по делам искусств при СНК СССР по вывозу «трофейных» ценностей. Второй - старший консультант Главного управления изобразительных искусств того же Комитета и помощник уполномоченного.

Уполномоченных по вывозу музейных ценностей было много. Среди них - работник Главного управления цирков Волошин, дирижер передвижного театра Белоусов, директор театра драмы Филиппов, работник Большого театра Петровский. Справедливости ради замечу, что среди «уполномоченных» попадались специалисты высочайшего уровня - к примеру профессор Лазарев. Кроме него большим авторитетом в научных художественных кругах пользовались Замошкин, Рототаев, Цирлин, Алексеев, Денисов. Но кем бы ни были эти «уполномоченные»- специалистами мирового уровня или работниками Управления цирков, - занимались они одним делом: добычей «трофеев».

Клад в подземелье

Первая крупная добыча зафиксирована 15 апреля 1945 года. По этому поводу уполномоченному майору Сидорову пришлось давать объяснения государственным чиновникам в сентябре 1946 года:

«В районе Мезеритц - селе Хохвальде - на линии «Восточного вала» в подземелье был обнаружен подземный военный завод, где в трех отсеках, прилегающих к нему, были хранилища с музейным имуществом, свезенным немцами для укрытия.

Весь груз, за некоторым исключением, был в немецкой упаковке. Каждый ящик имел шифр и нумерацию. Другая часть ящиков была разбита. Деревянная скульптура, мебель крупного размера, столы, шкафы, посуда были без упаковки. Картины разных мастеров, скульптура разная, мебель малого размера, часть стеклопосуды, а также ящики с архивами военного ведомства были в упаковке - всего около 500 ящиков.

В это время воинские части этого района производили передислокацию войск в связи с предстоящим штурмом Берлина и формированием реки Одер. Поэтому все подземелье, как и весь район, передавалось польской военной администрации.

По согласованию уполномоченного Белокопытова с командованием армии и трофейным управлением было решено весь груз с музейным имуществом, находящимся в подземелье, упаковать и вывезти в СССР. Вся работа проходила в аварийном порядке. При окончательной погрузке имущества в вагоны был составлен трофейный акт без подробных описей содержимого в ящиках».

Объясняться майору Сидорову пришлось не случайно. Дело в том, что при получении «трофейного» груза главный хранитель Музея изобразительных искусств им. Пушкина обнаружил некоторые странности. Так, вместо значившихся по документам 531 упаковочного места их оказалось…624.

Излишки. Спешили, чтобы не досталось польской военной администрации. Брали все подряд. Но вот документальный фрагмент допроса майора Сидорова:

«Вопрос: Почему нет ряда ящиков, номера которых указаны в упаковочной ведомости, а по машинным накладным они не значатся сданными в музей?

Ответ: Возможно, что остались в подземелье или утрачены при перегрузке.

Вопрос: Что за ящики с римской нумерацией? Их содержание?

Ответ: Шифры немецкие. Содержание неизвестно».

Что же было в этих «лишних» ящиках? Тоже трофеи. Но не государственные, а личные.

Кое-что для Эрмитажа

Вскоре уполномоченному майору Сидорову вновь пришлось давать объяснения.

Член Военного совета 5-й ударной армии генераллейтенант Боков предложил профессору Лазареву (известному историку искусства и тоже «государственному уполномоченному») осмотреть большое хранилище картин в бывшем инженерном городке в районе Карлсхорст. Генералу не терпелось похвастаться великолепными «трофеями». Профессор Лазарев отобрал для музейных коллекций СССР 70 полотен. Их доставили на центральную скотобойню Берлина, где размещался армейский трофейный склад № 1. Там майор Сидоров тщательно упаковал картины в 19 ящиков и присоединил к ним громоздкий шкафс собранием редчайших гемм, обнаруженных трофейщиками в башне берлинского зоологического сада. Поскольку в ней находилась зенитная установка, в документах башня была названа «военным объектом».

Весь груз на трех машинах в сопровождении автоматчиков был доставлен в аэропорт «Адперсгоф». И вот тамто произошло нечто любопытное. Для музейных ценностей был выделен лишь один самолет, ак «спецгрузу» прибавились еще и ящики с личными «трофеями» уполномоченных и сопровождающих из числа военных.

Как вы думаете - каким ящикам было отдано предпочтение? Именно. В самолет погрузили личные «трофеи» и лишь часть музейных ценностей. Оставшуюся часть отправили обратно на скотобойню, оттуда - поездом в Ленинград и Москву. В пути «спецгруз» с воинским литером пришлось переадресовывать, а по прибытии на место уточнять, все ли получено.

Вот и пришлось майору Сидорову вновь давать объяснения - детально описывать содержимое всех 19 ящиков. Уполномоченный смог вспомнить 78 произведений живописи. Назову лишь некоторые из них, самые знаменитые: «Женский портрет» Франсиско Гойи, «Балерина» Эдгара Дега, «Обнаженная» Огюста Родена, «Иоанн Креститель» Эль Греко, «Женщина на лестнице» и «Мужчина на лестнице» Огюста Ренуара.

Получение всех 78 полотен подтвердил Государственный Эрмитаж.

Вот еще один документ того времени - сообщение заместителя начальника ГЛАВПУРа Красной армии генерала И. Шикина:

«Военный совет 3-го Украинского фронта донес ГлавПУРККА, что в монастыре австрийского города Клостернейсбург обнаружено около двух тысяч старинных картин, большое количество произведений скульптуры, ценные ковры и церковная утварь из золота и серебра.

Специальная комиссия из представителей нашего командования установила, что обнаруженные ценности принадлежат Венскому историческому музею и монастырю».

Было принято решение «эвакуировать» ценности как… трофейную военную амуницию.

Похоже, донесение Шикин получил от начальника Политуправления Северной оккупационной группы войск генерала А. Окорокова:

«В зоне дислокации 65-й армии, вблизи города Вальденбург, в замке Фюротенштайн обнаружена библиотека, насчитывающая в настоящее время до 55 тысяч томов. Значительное количество книг этой библиотеки издано в XVI–XVIII веках и представляет библиографическую ценность. В библиотеке есть уникальные рукописные издания. Прошу Ваших указаний об использовании этой библиотеки».

Библиотеку «использовали». Тем же порядком. Добычей «трофеев» занимались многие: группы специалистов от Комитета по делам искусств при СНК СССР, Академии наук СССР, «специальные комиссии» военных советов оккупационных войск, музейные работники, приписанные к разведывательным подразделениям, и просто - любители старины и искусства. На их долю выпало немало приятных неожиданностей и потрясающих находок. Но самая крупная удача ждала под Магдебургом.

Копи царя Соломона

В начале сентября 1945 года генерал К. Телегин сообщил в Москву об обследовании шахт Саксонии и найденных в них ценностях. Около двух месяцев спустя группа ответственных работников ЦК докладывала Маленкову:

«По Вашему указанию Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) командировало в Германию бригаду научных работников для проверки культурных ценностей, обнаруженных в соляных и калийных шахтах около Магдебурга. В шахтах оказалась научная литература Прусской Академии наук, лейпцигского университета, государственные библиотеки Берлина, Любека, коллекции Берлинского музея народоведения, Берлинского государственного музея, Магдебургского городского музея, собрание негативов государственной фототеки в Берлине, картинная галерея г. Дессау и т. п.

Для отправки в СССР бригадой отобраны наиболее ценные в художественном и научном отношении книги, рукописи и музейные коллекции. Из 40 000 ящиков и свертков, обнаруженных в шахтах, отобрано 8850 ящиков. Для отправки в СССР отобранной литературы и музейных коллекций требуется 85 вагонов».

Требуемые вагоны, конечно же, нашлись. В СССР были отправлены…

Фонды библиотеки Лейпцигского университета: научные труды европейских и американских университетов (Лейпцига, Парижа, Тулузы, Оксфорда, Лиссабона, Нью-Йорка, Чикаго, Стокгольма, Амстердама и других) - диссертации и научные работы по философии, истории, праву, медицине, математике, техническим и естественным наукам; литература по востоковедению и собрание восточных рукописей; книги XVI–XVII веков; рукописные грамоты XIII–XIV веков; сиамские рукописи на пальмовых листах; научная литература по истории искусств; собрание журналов XVII–XIX веков. Всего - 1500 ящиков. - 150 000 самых ценных книг из двух миллионов томов Лейпцигской библиотеки - второй по значению в Германии. - Фонды библиотеки Прусской Академии наук (1400 ящиков). Собрания библиотек различных городов Германии (200 ящиков). Рукописный архив города Любека (1003 ящика). - Фонды библиотеки берлинской Врачебной академии: книги по медицине и смежным наукам (20 ящиков). - Собрание берлинского «Цейхгауза»: модели орудий, холодное и огнестрельное оружие XIII–XVIII веков (13 ящиков). И так далее, и так далее, и так далее. Одно только схематичное описание содержимого этих 85 вагонов занимает несколько страниц убористого текста.

Сокровища, обнаруженные в шахтах под Магдебургом, подтолкнули «кладоискателей» к новым свершениям. За короткий срок из Магдебургского городского музея и Лейпцигского музея изобразительных искусств были вывезены 42 ящика с картинами, рисунками, гравюрами и скульптурами знаменитых европейских мастеров. Чуть позже - еще 455 ящиков с собраниями древних рукописей, альдин (название книг, изданных в Венеции в XVI веке Мануцием Альдом, его сыном и внуком; всего в мире насчитывается около 1100 альдин), коллекциями великолепных переплетов, первопечатных книг, литературой по китаеведению и Индии, папирусами, книгами по арабской медицине, историческими реликвиями.

«Трофеи» для маршала Жукова

Безусловно, главную роль в поиске и вывозе культурных и исторических ценностей из Германии играла советская военная администрация. И, как это ни прискорбно, лично маршал Жуков. При этом Георгий Константинович не забывал и себя.

Личный «трофейно-мебельный» эшелон маршала Жукова состоял из 7 вагонов. В них находилось 85 ящиков с мебелью знаменитой немецкой фабрики «Альбин Май» - 194 предмета из карельской березы, красного и орехового дерева с обивкой золотистым и малиновым плюшем, голубым и зеленым шелком: полные комплекты мебели для гостиной, столовой, спальни и детской комнаты - для городской квартиры и дачи.

В январе 1948 года сотрудники МГБ по личному распоряжению Сталина произвели негласный обыск московской квартиры Жукова. Искали чемодан с «трофейными» драгоценностями. Не нашли. Правда, кое-что было обнаружено в сейфе: два десятка золотых часов с драгоценными камнями, полтора десятка золотых кулонов и колец, а также другие золотые изделия. Но это так, мелочи.

Через три дня обыск повторили на даче Жукова в Рублеве. Там чекистам повезло несколько больше. Более чем в 50 сундуках и чемоданах, а также сваленными в кучи на полу было обнаружено более 4000 м шелка, парчи, панбархата и других тканей; 323 собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых и каракулевых шкуры;44 ковра и больших гобелена старинной работы, вывезенных из Потсдама и других дворцов Германии; 55 «ценных картин классической живописи в художественных рамках», 7 больших ящиков с фарфоровой и хрустальной посудой; 2 ящика с серебряными столовыми и чайными приборами.

Министр госбезопасности Абакумов докладывал Сталину:

«Кроме того, во всех комнатах дачи, на окнах, этажерках, столиках и тумбочках расставлены в большом количестве бронзовые и фарфоровые вазы и статуэтки художественной работы, а также разного рода безделушки иностранного происхождения.

Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах, - заграничная, главным образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе на дачу.

На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке».

Насколько мне известно, немецкого языка Георгий Жуков не знал.

Не стану умалять полководческую славу маршала Жукова: это невозможно. Но согласитесь - трудно представить себе возвращение из победных походов Суворова или Кутузова с обозами «личных» трофеев.

Золото Шлимана

К сожалению, маршал Жуков имеет отношение и к самой фантастической «находке», вывезенной советскими оккупационными войсками из Германии. Я имею в виду знаменитое золото Шлимана.

…В 1873 году немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман, всю жизнь искавший доказательства существования города Трои, на древней анатолийской земле нашел так называемый «клад Приама»- легендарного царя Трои. Это были 2 золотые диадемы, состоящие из 2271 золотого кольца и 4066 золотых пластинок сердцевидной формы. Помимо диадем - 24 золотых ожерелья, серьги и прочее, всего - 8700 изделий из чистого золота, не считая всевозможной утвари из серебра, горного хрусталя и драгоценных камней.

Три года спустя, в 1876 году, Генрих Шлиман вновь поразил мир. На раскопках двух гробниц в Микенах им были найдены 20 золотых диадем, золотая погребальная маска,700 золотых пластин, корона с 36 золотыми гребешками, золотые лавровые венки, более 300 золотых пуговиц и множество гемм из сардоникса и аметиста.

Находки Шлимана стали сенсацией XIX и XX столетий. Троянскую коллекцию он подарил берлинскому Пергамон-музею. После окончания Второй мировой войны коллекция бесследно исчезла. Существовала версия, подогревавшаяся советской пропагандой, будто золото Трои вывезли американцы.

В действительности более полувека часть этих сокровищ находилась в Особой кладовой Государственного музея им. Пушкина. По некоторым данным, другая их часть находится в другой Особой кладовой - Государственного Эрмитажа.

Судя по документам, золото Трои было вывезено в СССР в начале 1946 года. Как раз тогда оккупационные власти объявили о возрождении немецких музеев. Их сотрудники, поверив в это, стали извлекать из тайников укрытые национальные сокровища. У обманутых хранителей их отбирали силой. Руководил «операцией» директор Государственной Третьяковской галереи профессор Замошкин. Вот некоторые фрагменты его доклада руководству Комитета по делам искусств: «Я обратился непосредственно к маршалу Соколовскому с докладной запиской, в которой указывал на необходимость вывоза в СССР ряда коллекций уникальных музейных экспонатов из Музейного Острова и Монетного Двора (Берлин).

Маршал Соколовский при свидании со мной упрекнул Комитет искусств за медлительность прежней работы, но тем не менее обещал доложить маршалу Жукову о докладной записке. Через несколько дней он вернул мне записку с положительной резолюцией маршала Жукова, причем поставил условие, что отбор и изъятие экспонатов из Фридрих-Кайзер музея, Немецкого музея, Пергамон-музея и Монетного Двора должны быть произведены в кратчайшие сроки.

Всемерное содействие в изъятии музейных экспонатов оказывал нам член Военного Совета генерал-лейтенант Боков. Мои докладные записки с резолюциями генерал-лейтенанта Бокова были теми документами, на основании которых советские военные коменданты областей и провинций давали нам право на изъятие экспонатов из музеев городов Лейпцига, Готы и различных замков, расположенных в советской зоне оккупации Германии».

Среди вывезенных под руководством профессора Замошкина ценностей было и золото Трои.

Лишь совсем недавно Россия соизволила признать, что обладает этой коллекцией. Несколько предметов были даже показаны, при этом директор Музея им. Пушкина И. Антонова заявила, будто интерес для широкой публики представляют лишь три золотые диадемы; остальные же - не более чем золотые «пупочки», предназначение и ценность которых понятны лишь специалистам.

Возможно. Напомню, однако, что одна только первая находка Генриха Шлимана содержала 8700 изделий из золота. Троянская коллекция, найденная им в Микенах, была столь же значимой и богатой. Между тем мы по-прежнему ничего не знаем о том, где именно хранится золото Шлимана и из скольких предметов оно состоит.

Ныне уникальные находки, «изъятые» в 1946 году из Пергамон-музея, являются центром международной политической интриги: на обладание ею претендуют Греция, Турция и, конечно, Германия. В этих условиях российские власти тем более не торопятся вернуть «изъятое» берлинскому музею. Напротив: используя претензии трех стран, российское чиновничество пытается предстать в роли арбитра. Дескать, вы, господа, пока спорьте, а уж мы будем решать, кому возвращать сокровища. И стоит ли возвращать их вообще.

Стоит ли?

Наши депутаты в этом вопросе никаких колебаний не ощущают: нет, не стоит. Ни эти сокровища, ни другие - не отдавать! Такова суть принятого Думой закона о реституции.

Правда, Президент применил право вето. Тогда Дума обратилась в Конституционный Суд, который обязал Ельцина подписать Закон. Дело на этом не закончилось: Президент тут же подал в тот же Суд, что называется, «встречный иск»- надеясь, по-видимому, на некоторые процессуальные неточности. Так что пока Закон в силу не вступил.

Позиция тех, кто поддерживает Закон в том виде, в каком его приняла Дума, основывается на двух основных аргументах. Первый: они, гитлеровцы, нас еще не так ограбили!

Это правда. Невозможно отрицать факты вывоза из СССР фашистскими захватчиками всего того, что плохо лежало. Или того, что советскими властями было брошено на произвол судьбы. Так случилось с уникальной новгородской библиотекой: из нее по личному распоряжению Розенберга было вывезено в Германию более 27 тысяч редчайших и рукописных книг.

Аргумент второй: мы и так уже достаточно им отдали. Одной Дрезденской галереи вполне достаточно.

Действительно, в 1955 году советское правительство вернуло Дрезденской галерее 1240 предметов искусства, главным образом - шедевров живописи. А три года спустя - якобы «остальное». Жест был, конечно, широкий - советская пропаганда долго еще восхваляла благородство высшего начальства. Благородство, однако, было весьма условным: тогда даже в страшном сне никто представить себе не мог, что ГДР станет когда-нибудь частью единой Германии. А чем была ГДР в те времена? Можно сказать, одной из союзных республик СССР. Кроме того, оценить сей благородный жест по достоинству трудно еще и потому, что невозможно сверить описи вывезенного и возвращенного, а даже самая поверхностная проверка вызывает сомнения в честности возврата. К примеру, по теперешним каталогам Дрезденской галереи значатся 12 полотен Рембрандта, а вывезено было -14. Имеются неясности и с картинами Ван Дейка.

Есть в этой печальной истории о реституции еще одна любопытная деталь. Многие художественные и исторические ценности, вывезенные Советским Союзом из Германии вопреки Гаагской конвенции, были, в свою очередь, награблены гитлеровцами в захваченных ими европейских странах. Следовательно, эти ценности были украдены дважды.

Советскими солдатами из оккупированной Германии было вывезено огромное количество трофеев: от гобеленов и сервизов до автомобилей и бронетехники. Среди них были и такие, которые надолго запечатлелись в истории…
Мерседес для маршала
Маршал Жуков в трофеях знал толк. Когда в 1948 году он впал в немилость вождю следователи приступили к его «раскулачиванию». Итогом конфискации стали 194 предмета мебели, 44 ковра и гобелена, 7 ящиков с хрусталем, 55 музейных картин и многое другое.
Но в период войны маршал обзавелся куда более ценным «подарком» – бронированным «Мерседесом», сконструированным по заказу Гитлера «для необходимых рейху людей».


«Виллисы» Жуков не любил, и укороченный седан «Мерседес-Бенц-770к» оказался как нельзя кстати. Этот скоростной и безопасный автомобиль с 400-сильным мотором маршал использовал практически везде – только на принятие капитуляции отказался в нем ехать.
Автомобиль попал к маршалу в середине 1944 года, но никто не знает как. Возможно, по одной из отработанных схем. Известно что наши командиры любили щеголять друг перед другом, подъезжая на совещания на самых изысканных трофейных машинах.


Пока автомобили дожидались хозяев, старшие офицеры подсылали своих подчиненных узнать принадлежность машины: если владельцем оказывался младший по званию – следовал приказ пригнать автомобиль в конкретный штаб.
В «немецкой броне»
Известно, что Красная армия воевала на трофейной бронетехнике, но мало кто знает, что делала она это уже в первые дни войны.


Так, в «журнале боевых действий 34-й танковой дивизии» говорится о захвате 28-29 июня 1941 года 12 подбитых немецких танков, которые использовались «для ведения огня с места по артиллерии противника». Во время одного из контрударов Западного фронта 7 июля воентехник Рязанов на своем танке Т-26 прорвался в немецкий тыл и в течение суток вел бой с неприятелем. К своим он вернулся в трофейном «Pz. III».
Наряду с танками, советские военные часто использовали и немецкие самоходные орудия. Например, в августе 1941 года при обороне Киева были захвачены два полностью исправных «StuG III». Очень успешно воевал на самоходках младший лейтенант Климов: в одном из боев, находясь в «StuG III», за один день боя он уничтожил два немецких танка, бронетранспортер и две грузовые машины за что был награжден орденом Красной звезды.


Трофейный танк Pz.Kpfw. IV немецкого производства в составе танковой роты РККА
В целом за годы войны отечественные ремонтные заводы вернули к жизни не менее 800 немецких танков и САУ. Бронетехника вермахта пришлась ко двору и эксплуатировалась даже после войны.
Печальная участь «U-250»


30 июля 1944 года в Финском заливе советскими катерами была потоплена немецкая подводная лодка «U-250». Решение о ее подъеме было принято практически сразу, однако скалистая отмель на глубине 33 метров и немецкие бомбы сильно затягивали процесс. Только 14 сентября подлодка была поднята и отбуксирована в Кронштадт.
В ходе осмотра отсеков были обнаружены ценные документы, шифровальная машинка «Энигма-М», а также самонаводящиеся акустические торпеды «Т-5». Однако советское командование больше интересовала сама лодка – как образец германского кораблестроения. Немецкий опыт собирались перенять в СССР.


20 апреля 1945 года «U-250» пополнила состав ВМФ СССР под наименованием «ТС-14» (трофейная средняя), однако использовать в связи с отсутствием нужных запчастей ее не получилось. Через 4 месяца субмарину исключили из списков и отправили на металлолом.
Судьба «Доры»
Когда советские войска добрались до немецкого полигона в Хильберслебене их ожидало множество ценных находок, но особенно военных и лично Сталина внимание привлекло сверхтяжелое 800-мм артиллерийское орудие «Дора», разработанное фирмой «Крупп».


Эта пушка – плод многолетних исканий – обошлась немецкой казне в 10 миллионов рейхсмарок. Своим названием орудие обязано жене главного конструктора Эриха Мюллера. Проект был подготовлен в 1937 году, но только в 1941 вышел первый опытный образец.
Характеристики гиганта поражают и сейчас: «Дора» стреляла 7,1-тонными бетонобойными и 4,8-тонными фугасными снарядами, длина ее ствола – 32.5 м, вес – 400 т, угол вертикального наведения – 65°, дальнобойность – 45 км. Впечатляла и поражающая способность: броня толщиной 1 м, бетон – 7 м, твердый грунт – 30 м.


Скорость полета снаряда была такова, что сначала слышался взрыв, потом свист летящей боеголовки, и лишь затем доходил звук выстрела.
История «Доры» закончилась в 1960 году: орудие было разрезано на части и переплавлено в мартене завода «Баррикады». Снаряды взорвали на полигоне Прудбоя.
Дрезденская галерея: туда и обратно
Поиски картин Дрезденской галереи были похожи на детективную историю, однако закончились успешно, и в конечном итоге полотна европейских мастеров благополучно добрались в Москву. Берлинская газета «Тагесшпиль» тогда писала: «Эти вещи взяты в порядке возмещения за разрушенные русские музеи Ленинграда, Новгорода и Киева. Разумеется, русские никогда не отдадут своей добычи».


Почти все картины прибыли поврежденными, однако задачу советским реставраторам облегчали прикрепленные к ним записки о поврежденных местах. Самые сложные работы произвел художник Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина Павел Корин. Ему мы обязаны сохранением шедевров Тициана и Рубенса.
Со 2 мая по 20 августа 1955 года в Москве прошла выставка полотен Дрезденской картинной галереи, которую посетили 1 200 000 человек. В день церемонии закрытия выставки был подписан акт о передаче первой картины в ГДР – ею оказался «Портрет молодого человека» Дюрера.
Всего в Восточную Германию было возвращено 1240 полотен. Для перевозки картин и другого имущества понадобились 300 железнодорожных вагонов.
Невозвращенное золото
Большинство исследователей считает, что самым ценным советским трофеем Второй мировой стало «Золото Трои». «Клад Приама» (так первоначально называлось «Золото Трои») найденный Генрихом Шлиманом представлял из себя почти 9 тысяч предметов – золотые диадемы, серебряные застежки, пуговицы, цепи, медные топоры и другие изделия из драгоценных металлов.


Немцы тщательно припрятали «троянские сокровища» в одной из башен системы ПВО на территории Берлинского зоопарка. Непрерывные бомбежки и артобстрелы уничтожили почти весь зоопарк, но башня осталась невредимой. 12 июля 1945 года вся коллекция прибыла в Москву. Часть экспонатов осталась в столице, а другая была передана в Эрмитаж.
Долгое время «троянское золото» было спрятано от посторонних глаз, и лишь в 1996 году Пушкинский музей устроил выставку редких сокровищ. «Золото Трои» Германии не вернули до сих пор. Как это ни странно, но Россия имеет на него не меньшие права, так как Шлиман, женившись на дочери московского купца, стал русским подданным.
Цветное кино
Весьма полезным трофеем оказалась немецкая цветная пленка АГФА, на которую в частности был снят «Парад Победы». А в 1947 году рядовой советский зритель впервые увидел цветное кино. Это были фильмы США, Германии и других стран Европы привезенные из советской зоны оккупации. Большую часть кинокартин смотрел Сталин со специально сделанным под него переводом.


Кадр из цветного документального фильма «Парад Победы». 1945 г.
Конечно же о показе некоторых фильмов, таких как «Триумф воли» Лени Рифеншталь не могло быть и речи, однако развлекательное и познавательное кино крутили с удовольствием. Популярностью пользовались приключенческие ленты «Индийская гробница» и «Охотники за каучуком», биографические – о Рембрандте, Шиллере, Моцарте, а также многочисленные фильмы-оперы.
Культовым в СССР стал фильм Георга Якоби «Девушка моей мечты» (1944). Интересно, что первоначально фильм назывался «Женщина моих грез», однако партийное руководство посчитало что «грезить о женщине неприлично» и переименовало ленту.
Тарас Репин