Сочинение на тему «Человек и природа в лирике Тютчева. Человек и природа в лирике Тютчева. Пейзажная лирика Тютчева Человек и природа главные темы лирики тютчева

Поэзия Тютчева – это отражение его внутренней жизни, его мысли и чувства. Все это создавало художественный образ и приобретало философское осмысление.

Тютчева недаром называют певцом природы. Красота русской природы с юных лет вошла в сердце поэта. Правда, свои первые стихи о природе Тютчев написал еще в Германии. Там родилась его «Весенняя гроза». Всякий раз, приезжая в родные места, поэт одаривает нас прекрасными стихотворениями о родине, создав целый цикл картин природы. Таким было и его стихотворение «Чародейкою зимою…» И хотя все вокруг было засыпано пушистым снегом, стояла жуткая тишина, ни тени уныния не слышится в стихе. Даже в ненастное время осени, несмотря на хлябь размытых брянских дорог, неудобство на постоялых дворах, грязь, клопов и мух, душа Тютчева оттаивает при виде родных мест. Возникает потребность в карандаше и бумаге, чтобы высказать поэтическими строками переполнявшие душу чувства. Так однажды случилось по дороге в Москву:

Есть в осени первоначальной

Короткая и дивная пора –

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера…»

Чем старше становился поэт, тем большую глубину и философичность приобретали его произведения о родном крае. Здесь и обожествление природы, и стремление точнее разгадать ее тайны.

В его стихах, которые воспевали картины и явления природы, нет обыкновенного любования. Природа заставляет поэта думать о загадках мироздания, о вопросах человеческого бытия.

Идея слияния природы и человека в лирике Тютчева развита в двух направлениях. Он говорит о конечном слиянии человека с хаосом и приобщении к нему ночью во время сна. Такого рода слияние страшно, так как оно несет с собой утрату телесного и сознательного начала. Другой характер приобретает слияние человека с природой матери-земли. Мысль о благотворном приобщении к ее светлой гармоничной прекрасной жизни поэт развивает во многих стихах: «Восток белел, ладья катилась…», «Нет моего к тебе пристрастья…», «В душном воздухе молчанья…»

В них выражено переживание счастья безмятежного единения человека с ее светлым весенним миром. В других стихов весеннего цикла – «Еще земли печален вид», «Весна» – показаны блаженство, родство человека с природой и вхождение в ее царство.

У Тютчева и материальная природа – это мать для человека, и хаос родной. Единение человека с природой приносит счастье, духовное слияние с разрушительным хаосом – трагично. Но в стихах Тютчева есть не только слияние человека с природой, но и разлад с ней. «Певучесть есть в морских волнах …» – поэт говорит о разладе человека с природой, что противоестественно. Разлад объясняется как что-то непонятное, необъяснимое. Причина разлада заключается в самом человеке. Не она отвергает его, а он сам, погруженный в «злые» страсти, не в силах принять в себя ее гармоничный и благодатный мир. Единение с ней представляется как не мгновенное состояние, а более длительное. Слияние и разлад сменяют друг друга. Вслед за бурями и грозами наступает «успокоение», озаренное солнечным сиянием и осененное радугой. Буря и грозы потрясают и внутреннюю жизнь человека, наполняют душу человека различными чувствами, но иногда оставляют после себя боль и опустошенность.

Природа для Тютчева такое же живое существо, как и человек:

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.

Природа выражает мысли, чувства, настроение человека, а иногда конфликт, борьбу добра со злом:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Поэт считает, что тайны природы постичь невозможно, можно лишь приблизиться к ним, восхищаться природой:

Как океан объемлет шар земной,

Земная жизнь кругом объята с нами;

Настанет ночь – и звучными волнами

Стихия бьет о берег свой.

Человек стремится слиться с природой, пытается ощутить себя ее частицей. Но между природой и человеком существует и трагическое отличие. Природа вечна, неизменима. Человек проходит, природа остается...

Лирика Тютчева занимает особое место в русской поэзии. В свежих и волнующе притягательных стихах Тютчева красота поэтических образов сочетается с глубиною мысли и остротой философских обобщений. Его лирика - это маленькая частица большого целого, но это маленькое воспринимается не отдельно, а находящимся во взаимосвязи со всем миром и в то же час несущим в себе самостоятельную идею.

Особое место в лирике поэта занимает тема человека и природы, нередко более того противоречивое единство человека и природы. Писарев отметил: "В сознание читателя Тютчев вошел прежде всего как певец природы..."

Тютчев возрождает определенные черты античного мировосприятия, и в то же час в его позиции выступает самостоятельная личность, которая сама по себе - целый мир. Тютчев утверждает в своей лирике образ человека, достойного Вселенной. Он утверждает потенциальную божественность человеческой личности.

Природа Тютчева поэтична и одухотворена. Она живая, может чувствовать, радоваться и грустить:

Сияет солнце, воды блещут, Во всем улыбка, жизнь во всем, Деревья радостно трепещут, Купаясь в небе голубом.

Одухотворение природы, наделение ее человеческими чувствами, духовностью порождает восприятие природы как огромного человеческого существа. Особенно ослепительно это проявляется в стихотворении "Летний вечер". Закат у поэта ассоциируется с "раскаленным шаром", который скатила со своей головы земля; "светлые звезды" у Тютчева приподнимают небесный свод:

И сладкий трепет, как струя,

По жилам пробежал природы,

Как бы горячих ногея

Коснулись ключевые воды.

Близко по тематике стихотворение "Осенний вечер". В нем слышится та же одухотворенность природы, восприятие ее в виде живого организма:

Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, легкий шелест...

Картина осеннего вечера полна живого, трепетного дыхания. Вечерняя природа не только какими-то отдельными признаками похожа на живое существо: "...на всем та кроткая улыбка увяданья, что в существе разумном мы зовем божественной стыдливостью страданья", она вся живая и очеловеченная. Вот почему и шелест листьев легкий и томный, светлость вечера полны неизъяснимой притягательной прелести, и почва не только унылая, но и по-человечески сиротеющая.

Изображая природу как живое существо, Тютчев наделяет ее не только разнообразными красками, но и движением. Поэт рисует не одно какое-нибудь состояние природы, а показывает ее в разнообразии оттенков и состояний. Это то, что можно назвать бытием, бытием природы. В стихотворении "Вчера" Тютчев изображает солнечный луч. Мы не только видим движение луча, как он постепенно пробрался в комнату, "ухватился за одеяло", "взобрался на ложе", но и чувствуем его прикосновение.

Живое богатство тютчевской природы ограниченно. Да, природа живая, возвышенная, но вдали не все предметно-живое трогает поэта. Ему чужды прозаическое обличье поэзии, ее обыденность и предметная простота. Природа у Тютчева универсальна, она проявляется не только на земле, но и через космос. В стихотворении "Утро в горах" начало читается просто как пейзажная зарисовка:

Лазурь небесная смеется, Ночной омытая грозой, И между гор росисто вьется Долина светлой полосой.

Лишь высших гор до половины Туманы покрывают, скат, Как бы воздушные руины Волшебством созданных палат. Тютчев постоянно стремится ввысь, как бы для того, чтобы познать вечность, приобщиться к красоте неземного откровения: "А там, в торжественном покое, разоблаченная с утра, сияет Белая гора, как откровенье неземное". Может быть, поэтому символом чистоты и истины у Тютчева является небо. В стихотворении "Кончен пир, умолкли хоры..." сначала дается обобщенный образ мира:

Кончен пир, мы поздно встали - Звезды на небе сияли, Ночь достигла половины...

Вторая часть как бы приоткрывает завесу. Тема неба, только чуть-чуть намеченная сначала, теперь звучит сильно и уверенно:

Как над беспокойным градом,

Над дворцами, над домами,

Шумным уличным движеньем

С тускло-рдяным освещеньем

И бессонными толпами, -

Как над этим дольным чадом,

В горнем выспреннем пределе

Звезды чистые горели,

Отвечая смертным взглядам

Непорочными лучами...

Одна из основных тем лирики природы Тютчева - тема ночи. Многие тютчевские стихи посвящены природе не просто в разные времена года, но и в разные времена суток, в частности ночью. Здесь природа несет в себе философский смысл. Она помогает проникнуть в "тайное тайных" человека. Тютчевская ночь не просто красива, ее красота величественна:

Но меркнет день - настала ночь; Пришла - и с мира рокового Ткань благодатную покрова, Сорвав, отбрасывает прочь... И бездна нам обнажена С своими страхами и мглами, И нет преград меж ей и нами - Вот отчего нам ночь страшна!

Ночь для Тютчева прежде всего евятая: "Святая ночь на небосклон взошла..." В ней столько тайн и загадок:

На мир дневной спустилася завеса;

Изнемогло движенье, труд уснул...

Над спящим градом, как в вершинах леса,

Проснулся чудный еженочный шум...

Откуда он, сей шум непостижимый?..

Иль смертных дум, освобожденных сном,

Мир бестелесный, слышный, но незримый, Т

Еперь роится в хаосе ночном?..

Мастерство Тютчева поражает. Он умеет найти в самых обыкновенных природных явлениях то, что служит точнейшим зеркальным отображением красоты, и описать это простым языком:

Лил теплый, летний дождик - его струи

По листьям весело звучали...

Тютчевская поэзия бывает возвышенной и земной, радостной и грустной, активный и космически холодной, но постоянно неповторимой, такой, которую нельзя запамятовать, если хоть раз прикоснешься к ее красоте. "О Тютчеве не думает тот, кто его не чувствует, тем самым доказывая, что он не чувствует поэзии". Эти слова Тургенева как нельзя лучше показывают великолепие поэзии Тютчева.

Сюжеты стихотворений разные. Пушкинский– становление пророка. Лермонтовский– это жизнь поэта, ставшего пророком. В основе пушкинского пророка – книга пророка Исайи, Лермонтов обратился к "Книге пророка Иеремии" и к "Плачу Иеремии". Лермонтов выбрал трагический сюжет: непонимание во взаимоотношениях пророка и тех, кому он хотел служить. Пушкинский пророк преображается духовно, у Лермонтова есть портрет пророка. Его видят со стороны. И этот портрет вызывает сочувствие. Пушкинский пророк торжествен. Лермонтовский суров. Гармония мира открылась лирическому герою в стихотворении Пушкина. Он готов к встрече с людьми, готов “глаголом жечь сердца людей”. Лермонтовский же пророк увидел "Страницы злобы и порока": он не принят людьми, он изгнан. В стихотворении Некрасова миссию пророка выполняет идеальный общественный деятель. Времена переменились – "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" ("Поэт и гражданин"). Сам факт отражения в стихотворении мыслей Некрасова о Чернышевском бесспорен. Исследователи творчества Некрасова (В.Е. Чешихин-Ветринский) отмечают обобщенность, типичность образа некрасовского пророка, приложенного к любому человеку 70-х г., соединившему в себе революционный демократический идеал с очарованием нравственной чистоты и красоты. В стихотворениях Пушкина и Лермонтова повествование ведется от лица пророка. У Некрасова – от лица лирического героя. Помимо точки зрения самого лирического героя, в "Пророке" Некрасова точно (с помощью прямой речи) передаются точки зрения неизвестного, упрекающего пророка ("Забыл он осторожность! Он будет сам судьбы своей виной!) и пророка ("Жить для себя возможно только в мире, но умереть возможно для других"). Некрасов в своем стихотворении показывает историю пророка не изнутри, а со стороны, предельно (максимально) объективизирует ее. Пророк Лермонтова, самый "своевольный", сам поясняет содержание своих "глаголов" и выносит оценку совершаемому. При этом его миссия двояка, она сводится к исправлению рода людского – разоблачения "злобы и порока" и поучению в любви и истине. В стихотворении Некрасова оценку судьбы пророка выносят люди – "упрекающий" и лирический герой, которому, в буквальном смысле, принадлежит последнее слово. Предназначение пророка на этот раз – "не провозглашать любви и правды чистые ученья" (Лермонтов). Напомнить погруженным в суету и "жизнь для себя" людям о Боге он должен иначе – не словом, а делом , своей крестной жертвой.

Главная тема тютчевской поэзии - человек и мир, человек и Природа. Исследователи Тютчева говорят о поэте как «певце природы» и видят своеобразие его творчества в том, что «у одного Тютчева философское восприятие природы составляет в такой сильнейшей степени самую основу видения мира». Более того, как отмечает Б.Я. Бухштаб, «в русской литературе до Тютчева не было автора, в поэзии которого природа играла бы такую роль. Природа входит в поэзию Тютчева как основной объект художественных переживаний».

Мир в представлении Тютчева - это единое целое, но не застывшее в «торжественном покое», а вечно меняющееся и в то же время подверженное вечному повторению во всех своих изменениях. Исследователи говорят о «неслучайности» «пристрастия поэта к переходным явлениям в природе, ко всему, что несет с собой изменение, что в конечном итоге связано с понятием «движения».

Своеобразие тютчевских пейзажей отчетливо видно в стихотворении, созданном в родовом имении Овстуг в 1846 г.:

Тихой ночью, поздним летом,
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющие зреют...
Усыпительно-безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистые их волны,
Убеленные луной...

Анализируя это стихотворение, Н. Берковский точно подметил, что оно «держится на глаголах: рдеют - зреют - блестят. Дается как будто неподвижная картина полевой июльской ночи, а в ней, однако, мерным пульсом бьются глагольные слова, и они главные. Передано тихое действование жизни... От крестьянского трудового хлеба в полях Тютчев восходит к небу, к луне и звездам, свет их он связывает в одно с зреющими нивами… Жизнь хлебов, насущная жизнь мира, совершается в глубоком молчании. Для описания взят ночной час, когда жизнь эта полностью предоставлена самой себе и когда только она и может быть услышана. Ночной час выражает и то, насколько велика эта жизнь, - она никогда не останавливается, она идет днем, она идет и ночью, бессменно...».

И в то же время вечная изменчивость природы подчиняется другому закону - вечной повторяемости этих изменений.

Интересно, что Тютчев не раз в письмах называет себя «врагом пространства». В отличие от фетовских пейзажей, его пейзажи открыты не столько вдаль, в пространство, сколько во время - в прошлое, настоящее, будущее. Поэт, живописуя мгновение в жизни природы, всегда представляет его как звено, связующее прошлое и будущее. Отчетливо эта особенность тютчевских пейзажей видна в стихотворении «Весенние воды» :

Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят -
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой Весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»

Весна идет, весна идет,
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней!..

В этом стихотворении дана вся картина весны - от раннего, мартовского ледохода - до теплого, веселого мая. Все здесь исполнено движения, и не случайно доминируют глаголы движения: бегут, идет, выслала, толпится. Настойчиво повторяя эти глаголы, автор и создает полную динамики картину весенней жизни мира. Ощущение радостного обновления, веселого, праздничного движения вносит не только образ бегущих вод-гонцов, но и образ «румяного светлого хоровода».

Нередко в той картине мира, которую рисует Тютчев, за настоящим отчетливо проступает древний облик мира, первозданные картины природы. Вечное в настоящем, вечную повторяемость природных явлений - вот что пытается увидеть, показать поэт:

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!..

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальней слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит...

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул...
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся еженощный гул...

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

Ощущение единства мировой истории, «первого дня творенья» и настоящего, возникает не только потому, что в картине мира доминируют образы «вечных» звезд, месяца, ключа. Основное переживание лирического героя связано с услышанным им в ночной тишине таинственным «гулом» - «озвученными» тайными мыслями человечества. Истинная, тайная, скрытая в дневной жизни суть мира приоткрывается лирическому герою, обнаруживая нераздельность первоосновы вселенной - древнего и вечного хаоса - и мгновенных мыслей людей. Важно отметить, что описание красоты и гармонии мира в первой строфе предстает как «завеса» над подлинной сутью Вселенной - скрытым за «завесой» хаосом.

Тютчевское понимание мира во многом оказывается близким представлениям античных философов. А. Белый не случайно назвал Тютчева «архаическим эллином». Русский поэт в своем понимании мира, человека, природы «чудесным образом, до странности близко родствен» древним античным философам - Фалесу, Анаксимандру, Платону. Его знаменитое стихотворение 1836 г. «Не то, что мните вы, природа» отчетливо обнаруживает это родство миропониманий:

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...

Представляя природу единым, дышащим, чувствующим живым существом, Тютчев оказывается близким античным мыслителям, например, Платону, который называл мир в его целостности одним видимым животным.

Резко выступая против своих оппонентов, не признающих в природе живое существо, Тютчев создает образ дышащего, живого, мыслящего, говорящего живого существа:

Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.

Образ природы в этих стихах действительно «чудесно близок» представлениям древних философов о дышащем мире (идея Анаксимена), идеям Гераклита о множестве солнц, которое древний философ отождествлял с днем, полагая, что каждый день всходит новое солнце.

Утверждая свое представление о природе, Тютчев говорит и о «голосе» природы, и о неотделимости человека от этого мира. Эта неразделимость человеческого «я» и природного мира также роднит поэта с античными философами и резко разобщает его с теми современниками, кто не способен ощутить своего слияния с природой:

Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили,
И ночь в звездах нема была!

И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!

В стихотворениях Тютчева можно увидеть и другие представления, которые позволяют назвать поэта XIX века «архаичным эллином». Подобно Платону, он воспринимает мир как грандиозный шар и вместе с тем как «одно видимое животное», вмещающее в себя всех других животных, к которым античный философ относил и звезды, называемые им «божественными и вечными животными». Это представление и делает понятными тютчевские образы: «влажные главы звезд», «глава земли» - в стихотворении 1828 г. «Летний вечер»:

Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.

Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.

При этом, важно отметить, что не только природа и человек исполнены жизни в поэзии Тютчева. Живое у Тютчева - время («Бессонница», 1829), живые - сны (это стихия, властвующая по ночам над человеком), живым и страшным существом предстает Безумие, наделенное «чутким ухом», челом, «жадным слухом» («Безумие», 1830). Живым, особенным существом - исполином предстанет позднее и Россия в тютчевских стихотворениях.

Исследователями творчества Тютчева уже была отмечена близость представлений о мире Тютчева и Фалеса: прежде всего представления о воде как первооснове бытия. И действительно: основные стихии, которые Тютчев, подобно древним философам, признает первоэлементами вселенной: воздух, земля, вода, огонь, не только противостоят друг другу, но и способны превращаться в воду, обнаруживать свою водную природу. Это представление ярко проявилось и в стихотворении «Летний вечер»:

Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.

И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Здесь вода предстает как первоэлемент бытия, она составляет и основу воздушной стихии, и наполняет «жилы» природы, и, текущая под землей, омывает «ноги» природы. Ощущение живого потока, водных струй стремится передать Тютчев, описывая все составляющие Вселенную стихии:

Хоть я и свил гнездо в долине,
Но чувствую порой и я,
Как животворно на вершине
Бежит воздушная струя <...>
На недоступные громады
Смотрю по целым я часам, -
Какие росы и прохлады
Оттуда с шумом льются к нам.

В стихах Тютчева струится лунное сиянье («Опять стою я над Невой...»), движется волной воздух («Утихла биза... Легче дышит...», 1864), льются солнечные струи («Смотри, как роща зеленеет...», 1854, «В часы, когда бывает...», 1858), льется в глубину души сумрак («Тени сизые смесились...», 1851). Сама метафора бытия тоже имеет водную природу - это «ключ жизни» («К Н.», 1824; «Летний вечер», 1828).

Явления природы почти всегда очеловечены в стихотворениях Тютчева. Солнце глядит исподлобья («Неохотно и несмело», 1849), вечер обрывает венок («Под дыханьем непогоды...», 1850), «в кисти винограда / Сверкает кровь сквозь зелени густой». Среди тютчевских метафор не только уже отмеченные «влажные главы звезд», глава земли, жилы и ноги природы, но и помертвелые очи Альп («Альпы»). Лазурь небесная может смеяться («Утро в горах»), полдень, как и солнца,- дышать («Полдень», 1829), море - дышать и ходить («Как хорошо ты, о море ночное...», 1865). Мир природный наделен своим голосом, своим языком, доступным для понимания человеческого сердца. Один из тютчевских мотивов - разговор, беседа явлений природы между собой или с человеком(«Там, где горы, убегая...», 1835; «Не то, что мните вы, природа...», 1836; «Как весел грохот летних бурь...», 1851).

И в то же время природа - не обычное существо. Среди постоянных эпитетов в пейзажных стихотворениях Тютчева - слова «волшебный» («Дым», 1867, и др.) и «таинственный» («Как сладко дремлет сад темно-зеленый...» и др.). И почти всегда природные явления наделены колдовской силой - Чародейка Зима («Чародейкою Зимою...», 1852), колдунья зима («Графине Е.П.Растопчиной»), холод-чародей («Давно ль, давно ль, о Юг блаженный...», 1837), север-чародей («Глядел я, стоя над Невой...», 1844). Так, в одном из самых известных тютчевских стихотворений Чародейка Зима наделяет лес сказочной красотой, погружает его в «сон волшебный»:

Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит -
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, -
Не мертвец и не живой -
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой <...>

Колдовством объясняет поэт и красоту солнечных летних дней («Лето 1854»):

Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство -
И как, прошу, далось нам это
Так ни с того и ни с сего?..

О колдовской силе природы свидетельствует и ее способность очаровывать человека. Тютчев пишет именно об «очаровании» природы, ее «обаянии», причем, слова «очарование» и «обаяние» обнаруживают свой исконный смысл: обольстить, обворожить. Старинное слово «обавник» (обаянник) означало «чародея», напускателя «обаяния». Природа обладает обаяньем, той красотой, которая подчиняет сердце человека, привлекает его к природному миру, околдовывает его. Так, вспоминая о «волшебном» лесе, Тютчев восклицает:

Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!

То же слово передает всю красоту ночной Невы:

Нет искр в небесной синеве,
Все стихло в бледном обаянье,
Лишь по задумчивой Неве
Струится лунное сиянье.

Но, в свою очередь, природа сама способна испытывать чары высших сил, также наделенных способностью «напускать обаяние»:

Сквозь лазурный сумрак ночи
Альпы снежные глядят;
Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.

Властью некой обаянны,
До восшествия Зари,
Дремлют, грозны и туманны,
Словно падшие цари!..

Но Восток лишь заалеет,
Чарам гибельным конец -
Первый в небе просветлеет
Брата старшего венец.

Удивительная красота природы может представать как воздействие колдовских сил: «Ночью тихо пламенеют / Разноцветные огни./ Очарованные ночи, / Очарованные дни».

Жизнь мира, природы в поэзии Тютчева подчиняется не только таинственному колдовству, но и непонятной для человека игре высших сил. «Игра» - еще одно характерно тютчевское слово в его пейзажах. Глагол «играть» почти неизменно сопутствует тютчевским описаниям - и природных явлений и человека. При этом «игра» понимается как полнота жизненных сил, а не как актерство (или «лицедейство»). Играет звезда («На Неве», 1850), природа («Снежные горы», 1829), жизнь («Тихо в озере струится...», 1866), играет с жизнью и людьми юная, полная сил девушка («Играй, покуда над тобою...», 1861). Играет - гром (в самом, вероятно, известном тютчевском стихотворении):

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный -
Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

В этом стихотворении «игра» - центральный образ: играют небесные силы, гром и солнце, им весело вторят птицы и горный ключ. И вся эта радостная игра земных и небесных сил предстает как следствие игры богини Гебы, богини вечной юности. Характерно, что в ранней редакции не было образа «игры»: гром только весело «грохотал», хотя ощущение полноты жизни, полноты природных сил выразил поэт и в первоначальном варианте текста:

Люблю грозу в начале мая,
Как весело весенний гром
Из края до другого края
Грохочет в небе голубом.

Но законченность, цельность этой картине весеннего буйства сил придает именно образ «игры», объединяющей в единое целое мир земной и небесный, природный и божественный.

Играющая природа - мотив, который тоже основан на представлении природы живым существом. Но, важно отметить, «игра» - свойство только высших сил. Антитезой «игре» природы, полноте ее жизненных сил выступает «сон» - свойство более примитивного мира. Играют горы и небо - дремлет земля:

Уже полдневная пора
Палит отвесными лучами, -
И задымилася гора
С своими черными лесами.

<...>И между тем как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил, -

Горе, как божества родные,
Над издыхающей землей,
Играют выси ледяные
С лазурью небе огневой.

Как справедливо отметили исследователи творчества Тютчева, поэт не раз живописует грозу. Возможно, потому, что гроза воплощает то состояние природной жизни, когда виден «некий жизни преизбыток» («В душном воздуха молчанье...»). Тютчева особенно привлекает - и в жизни природы, и в жизни человека ощущение полноты бытия, когда жизнь исполнена страстей и «огня», «пламени». Именно поэтому и идеал человеческого существования для Тютчева соотносится с горением. Но в поздней лирике Тютчева гроза воспринимается не как игра богов и стихий, а как пробуждение демонических природных сил:

Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.

Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.

Не случайно в этом стихотворении нет и образов играющей природы и играющих богов. Гроза уподобляется своей антитезе - сну, вялому, безотрадному. Столь же не случайно природа утрачивает и свой голос: гроза - это беседа глухонемых демонов - огненные знаки и зловещая тишина.

Тютчев, как и античные философы, главными элементами бытия почитает Вражду и Любовь. Высшие силы чаще всего враждебны человеку. И между собой явления природы находятся в явной и скрытой вражде. Миропонимание Тютчева можно передать с помощью его же образов: поэт стремится показать «съединенье, сочетанье, роковое слиянье и поединок роковой» всех сил бытия. Враждуют между собой Зима и Весна («Зима недаром злится...»), запад и восток. Но в то же время они - неразделимы, они - части единого целого:

Смотри, как запад разгорелся
Вечерним заревом лучей,
Восток померкнувший оделся
Холодной, сизой чешуей!
В вражде ль они между собою?
Иль солнце не одно для них
И, неподвижною средою
Деля, не съединяет их?

Вражда не отменяет ощущения единства бытия, его слитности: Солнце объединяет мир, красота мира источником имеет - Любовь:

Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природ ы,
Избытком жизни упоен <...>

В этом стихотворении ярко проявилась одна из особенностей тютчевских пейзажей: постоянными глаголами, участвующими в описании природы, становятся «блещут» или «сияют». Эти глаголы у Тютчева несут особенную смысловую нагрузку: они утверждает идею единства - слияния, слитности воды и света, природы и солнца, каждого природного явления и солнца:

Весь день, как летом, солнце греет,
Деревья блещут пестротой,
И воздух ласковой волной,
Их пышность ветхую лелеет.

А там, в торжественном покое,
Разоблаченная с утра,
Сияет Белая гора,
Как откровенье неземное.

Тот же смысл и те же идеальные значения содержит и эпитет «радужный» или синонимичный ему «огнецветный». Они означают абсолютность слияния земли и неба, солнца и земной природы.

Отчетливо ощущая природу как некую извечную, живую силу, Тютчев стремится заглянуть за скрывающую ее завесу. Каждое природное явление обнаруживает это полное жизни существо:

Не остывшая от зною,
Ночь июльская блистала...
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало...

Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи-то грозные зеницы
Загоралися порою...

Обращаясь к А.А. Фету, Тютчев написал в 1862 г.: «Великой Матерью любимый, / Стократ завидней твой удел - / Не раз под оболочкой зримой / Ты самое ее узрел...». Но и ему самому в полной мере была свойственна эта способность «узреть» Великую Матерь - Природу, ее тайную суть под зримой оболочкой.

Ту незримую силу, которая стоит за каждым природным явлением, можно назвать Хаосом. Подобно древним грекам, Тютчев воспринимает его как живое существо. Это - первооснова бытия, скрываемая в дневной жизни тончайшим покровом и пробуждающаяся ночью и в непогоду в природе и в человеке. Но сам Хаос Тютчев не поэтизирует, идеал мироустройства он соотносит с другим понятием - «строй», т.е. с гармонией:

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе <...>

Именно отсутствие этого «строя» в жизни человека - «мыслящего тростника» и вызывает горькое раздумье поэта. Называя человека «мыслящим тростником», поэт подчеркивает и его родство с природой, принадлежность ей и одновременно его особенное место в природном мире:

Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник.

«Музыкальные» образы (певучесть, хор, мусикийский шорох, созвучье) передают суть таинственной жизни мира. Природа не только живое, дышащее, чувствующее, единое существо, но внутренне гармоничное. Каждое природное явление не только подчиняется единым для всех законам, но и единому строю, единой гармонии, единой мелодии.

Однако Тютчев поэтизирует и нарушение «вечного строя», когда в «строгий чин» природы врывается «дух жизни и свободы», «вдохновения любви». Описывая «небывалый сентябрь» - возвращение, вторжение лета, горячего солнца в осенний мир, Тютчев пишет:

Словно строгий чин природы
Уступил права свои
Духу жизни и свободы,
Вдохновениям любви.

Словно, ввек ненарушимый,
Был нарушен вечный строй
И любившей и любимой
Человеческой душой.

Среди постоянных образов, используемых поэтом в его описании природных явлений, можно назвать «улыбку». Улыбка для поэта становится воплощением наибольшей интенсивности жизни - и человека, и природы. Улыбка, как и сознанье, - знаки жизни, души в природе:

В этом ласковом сиянье,
В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.

Интересно отметить, что Тютчев стремится показать мир, как правило, в два высшие момента его жизни. Условно эти мгновения можно обозначить как «улыбку упоенья» и «улыбку изнуренья»: улыбка природы в момент переизбытка сил и улыбка изнуренной природы, улыбка прощания.

Улыбка природы и составляет истинную суть природы. Исследователи отмечают, что в лирике Тютчева можно найти как бы разные образы мира: мира гармоничного, пронизанного солнцем, мира мертвого, застывшего, мира грозного, бурного, в котором пробуждается хаос. Но столь же точным представляется и другое наблюдение: Тютчев стремится запечатлеть мир в его высшие моменты. Такими высшими моментами представляются расцвет и увядание - рождение, возрождение мира весной и осеннее увядание. И тот и другой мир исполнены «очарования»: изнеможенье, усталость природы - столь же неизменная тема тютчевской поэзии, как и весеннее возрождение. Но, важная деталь, Тютчев, стремясь передать очарование природы, говорит о ее улыбке - торжествующей или усталой, прощальной:

Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!

Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз!..

Столь же значима для Тютчева и способность природы плакать. Слезы - такой же знак подлинной жизни для Тютчева, как и улыбка:

И святое умиленье
С благодатью чистых слез
К нам сошло как откровенье
И во всем отозвалось.

Автор гениальных строк о России, которую не измерить общим аршином, по словам К. Пигарева (литературовед, внук Ф. И. Тютчева), воспринимается людьми, прежде всего как уникальный певец природы. В годы советской власти творчеству этого поэта не уделялось должного внимания из-за его общественной позиции, лишь вскользь упоминалась пейзажная лирика Тютчева.

В наше время его поэзия признана драгоценнейшим достоянием русской классической литературы, и автор гениальных строк заслуженно становится особо цитируемым. Но все равно, поэтическое творчество этого знаменитого острослова и тонкого мыслителя остается не до конца изученным и по достоинству оцененным.

Уникальное достояние

Федор Иванович Тютчев (1803-1873) - академик и дипломат, приверженец традиционных ценностей и порядка, которые он отстаивал в своей публицистической деятельности, был тонким лириком, беззаветно любящим русскую природу. У этого удивительного поэта есть потрясающие такие как, например, «Современное», но человек и природа в лирике Тютчева обращают на себя особое внимание и поклонников творчества поэта, и критиков. Сам автор своему поэтическому творчеству не придавал особого значения, но оно, состоящее из более чем 400 стихотворений, всегда привлекало к себе умных и талантливых литературоведов, каким был Юрий Николаевич Тынянов. Он, как и И. Аксаков, оценил наследие поэта по достоинству. А Фет, отдавая дань значимости творчества поэта, написал на книге стихотворений Тютчева такие слова: «Вот эта книга небольшая, томов премногих тяжелей.»

Прекрасные и содержательные

Пейзажная лирика Тютчева всех периодов творчества отражают чувства великого поэта, вызываемые которую он любил беззаветно. Она всегда настраивала его на особый радостный лад, восхищала и успокаивала. Ф. И. Тютчев никогда не описывал грязи и недостатков, не называл Россию «немытой» - ему это было не свойственно.

Уныния, навеянного природой, в его стихах нет и в помине. А некоторые, по словам Ю. Тынянова, «фрагменты» (или «сжатые оды» - так литературовед называл тютчевские стихи из-за их максимальной насыщенности и напряженности) звучат радостным торжествующим гимном - например, всем известное стихотворение «Весенняя гроза».

Приоритет природы

И человек, и природа в лирике Тютчева осмысленны по-особому. Поэт наделяет природу человеческими чувствами и особенностями. Он утверждает, что сам человек может быть счастлив только в слиянии с природой.

А если он находится не в ладу с ней, то глубоко несчастлив, но вины природы в этом нет. Это homo sapiens, впитавший в себя зло хаоса, живет противоестественной жизнью, будучи не в состоянии понять и пустить в сердце благодатный мир природы.

Великолепие и многогранность окружающего мира

Человек и природа в лирике Тютчева подвержены страстям и бурям, в которых поэт пытается разобраться, постичь их. В своем является и художником, и композитором - так живописны и музыкальны его стихи. Познакомившись с поэзией Тютчева, забыть ее невозможно. По словам И. Тургенева, о Тютчеве не думает лишь тот, кто не знаком с его творчеством. Поэт, восхищаясь природой, всегда находит в ней что-то неведомое, что сулит интересные открытия и только положительные эмоции. А обыденное и приземленное не способно нести в себе никакой радости.

Неповторимая и самодостаточная

Федор Иванович был абсолютно прав, считая источником всех бед именно человека - существо слабое, дисгармоничное, не способное справиться со своими страстями и пороками, несущее в природу разрушение. Тогда как она вся живет только по всемирному закону торжествующей жизни.

Пейзажная лирика Тютчева воспевает самодостаточность и величавое спокойствие природы, лишенной раздирающих страстей. Существуют стихии, но это явления, обусловленные жизнью природы, а не ее злонамеренностью. Да и не воспевал Тютчев цунами и извержение вулканов - он был патриот в самом высоком значении этого слова и любил именно русскую природу. Некоторые исследователи считают что термину «пейзажная лирика» Тютчева больше соответствует словосочетание «пейзажно-философская».

Стихи о любви

Определенное место в наследии занимает лирика Тютчева. Стихи о любви у него, если можно так сказать, высоконравственные. Аристократ духа, он не любил выставлять напоказ свой внутренний мир, считая это постыдным. Но его известные абсолютно всем строки - «Я встретил Вас, и все былое в отжившем сердце ожило…» - свидетельствуют о способности писать о любви простыми словами, за которыми скрывается большое чувство. Ф. И. Тютчев воспевает то чувство, которое зажигает звезды, возвышенное и прекрасное. У современных циников, оно, возможно, вызывает неприятие - достаточно просмотреть «отзывы». Но такие высказывания лишь подтверждают то, о чем писал поэт - человек есть носитель зла на земле.

Многоликая и динамичная

Основные мотивы лирики Тютчева лишены надуманности. Человек со всем своим многообразием чувств, природа, неразгаданная, таинственная, но совершенная и прекрасная, любовь к женщине и Родине - все наполнено драматизмом, но взято из реальной жизни. Поэт не устает любоваться миром, ему ничто не наскучивает, ничто не утомляет. Он пытается воспеть изменчивую многоликую природу во всех ее проявлениях, запечатлеть момент перехода одной картины в другую.

Живая природа

Выше уже отмечались особенности изображения природы в лирике Тютчева. Это тождественность души человека, его чувств и переживаний явлениям внешнего мира, и одушевленность природы. Ф. И. Тютчев постоянно проводит параллели между различными периодами человеческой жизни, состояния его души и явлениями природы. Это один из его основных художественных приемов.

Одушевление природы подчеркивается такими словами, например, как «дух уснул». Сам поэт называет природу не слепком и бездушным ликом, а чем-то таким, что способно свободно дышать, любить и рассказывать обо всем этом неравнодушному, тонко чувствующему человеку.

Единое целое

Тема природы в лирике Тютчева является основной и ведущей. Он находит для описания ее удивительные, берущие за душу слова, например, «божественная стыдливость страдания». Так поэт отзывается об осени, о тихом увядании природы. А как он описывает солнечный луч, который «ухватился за одеяло», или чего стоят его слова о вечере - «изнемогло движенье, труд уснул…». Мало кому под силу находить такие слова.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что человек и природа в лирике Тютчева связаны незримой нитью в единое целое. И, несмотря на то, что иногда человек пытается оторваться от целостности мира и божественного начала, он непременно осознает, что по-настоящему счастлив и спокоен он может быть только став единым целым с матерью-природой. Некоторые исследователи отмечали космичность поэзии Тютчева. О ней писал С. Л. Франк, говоря, что в стихах поэта отражены идеи О космосе действительно у поэта достаточно упоминаний, например, «…и мы плывем, пылающею бездной со всех сторон окружены…».