Планы депортации евреев при сталине. О депортации евреев. Звенья одной цепи
23-03-2006
Казалось бы, изданный в 2005 году сборник документов Государственный антисемитизм в СССР. 1938 – 1953”, автором – составителем которого является известнейший в мире специалист по истории российского еврейства Г. В. Костырченко, позволил ответить на все вопросы, которые много лет волновали людей, особенно еврейского происхождения. Наиболее болезненной была проблема депортации еврейского населения в отдаленные районы страны, которую должны были осуществить, якобы, по “просьбе” ведущих еврейских ученых, писателей, специалистов, военных.
Однако в архиве такого письма не оказалось, равным образом не сумели найти ни единого свидетеля того, что “мероприятие” такого рода готовилось, как и не нашли ни одного поселка, которые якобы строились для переселенцев. Но нашли письма иного рода.
Во – первых, это протестные письма рядовых евреев, которые обращались в соответствующие организации с требованиями прекратить беспредел по отношению к своим соплеменникам, который творился в стране в связи с “делом врачей” и прочими иными “делами”. Есть и ответы на такие послания.
Во – вторых, нашли подлинные письма, с которым от имени еврейского населения страны хотели обратиться через “Правду” к советской общественности “именитые” лица еврейского происхождения. Но все это - письма иного рода. Там речь шла не о депортации, а об укреплении “единства советского народа, борьбе с сионизмом, о дружбе между евреями и русскими и пр. и пр. Одним словом, написано оно в нравах того времени, и, по понятиям той эпохи, ничего страшного в нем нет. Подписали его действительно те, кто представлял собой славу и гордость советского и еврейского народа. Там же письмо Эренбурга к Сталину о нецелесообразности публикации такого документа. Предложение Эренбурга приняли к сведению и “Обращение…” не опубликовали. А в архиве сохранили.
Кажется все стало на свои места. Но при этом возникли другие вопросы.
Первый – кому понадобилось возвести хулу на ряд политических, научных и военных деятелей еврейского происхождения, которые якобы подписали письмо с просьбой о депортации своих соплеменников? Для любого нормального человека это было бы немыслимым. Естественно,
никогда бы они не пошли на подобный шаг, который бы опозорил на вечные времена не только авторов такого документа, но и их потомков... И ничто бы не испугало этих людей. Многие из предполагаемых “подписантов не раз смотрели смерти в глаза. Сломать их никому не удавалось.
Второй вопрос, который возник при ознакомлении со сборником документов, заключался в том, кто же все–таки изготовил фальшивку и пустил её в оборот? Того, что было с евреями в СССР и Российской империи, казалось бы, было вполне для них достаточно. И выдумывать чего – либо нового нет никакого смысла. Одна из глав сборника так и называется - “Черные годы советского еврейства”. Там дается полное представление о перенесенных страданиях этого древнего народа.
Много, много вопросов возникало в связи с рядом публикаций, в которых использовался этот сфальсифицированный документ. Естественно, возникло желание вникнуть в историю его появления. Консультантом для меня стал упомянутый выше историк Г. В. Костырченко, который указал направление поиска, назвав имя автора книги, который сочинил это злополучное письмо. Мало того, он был с ним хорошо знаком. Но найти книгу оказалось не так–то просто. Костырченко – в Москве. Я – в Нью-Йорке. Книга издана в 1990 году. А публикаторы, которые ссылались на этот документ, о ней не упоминали. И она как бы ушла в небытие. А вот выдержки из нее использовались во всю.
Но мир не без добрых людей. На помощь мне пришел Лев Чабан – сотрудник библиотеки Гарвардского университета. И книга под названием Коридоры смерти. Историко –фантастическая хроника. Рассказы” была им разыскана. Да еще и оба её издания – 1990 и 1991 гг. И то, что я в ней вычитал, повергло меня в шок. Впрочем, давайте обратимся к “сочинению писателя Валентина Петровича Ерашова, автора присланной мне книги, ныне почившего в бозе.
ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИЛИ ФАНТАСТИКА?
Упомянутая книга В. Ерашова первым изданием вышла в Москве в 1990 году. Тираж для начала 90-х - громадный – 250 тысяч. Цена весьма доступная для того времени – всего восемь с полтиной. Почти даром! Для массового, так сказать, потребления. Было и второе издание. О последующих не знаю. Чтобы читатель далее не сомневался, назовем и издателя – “ПИК. Независимое издательство. Москва”. В предисловии сказано: “Что было бы, если бы Сталин умер на несколько дней позже…? – этим отнюдь не риторическим вопросом задался писатель Валентин Ерашов в своей книге “Коридоры смерти”, жанр которой он сам определяет как “историческую фантазию”. Заметим, однако, что страшные события, черед которых прослеживается изо дня в день, не столь уж фантасмагоричен: за ним стоят исторические реалии, потвержденные свидетельствами современников и документами”. Далее сам Ерашов утверждает, что это повествование построено на доступных ему документах, и на опубликованных материалах, и на собственных воспоминаниях, и на рассказах очевидцев, и частично на ходивших в ту пору и впоследствии разговорах. Описанное в хронике – было - или могло быть. “Домысел автора (написано в предисловии к книге) – в рамках и пределах допустимого законами литературы. Главное фантастическое допущение: Сталин завершил жизнь не 5 марта 1953 года, как официально оповещено, а немного позже…Используя этот прием, автор и строит повествование, особенно в заключительных главах, ибо события, составляющие ядро и суть произведения, были действительно запланированы и, вероятнее всего, осуществились бы, не помешай тому кончина Вождя”.
Итак, Ерашов отметил, что основные исторические фигуры реальны. Те, кому предстояло быть исполнителями, - обозначены условно, по роду занятий. Забегая далеко вперед, хочу отметить, что люди, которых обозначили “по роду занятий”, будь они к тому времени живы, просто бы подали на него в суд за клевету. Ибо то, что свершили они по сценарию автора книги, иначе как злодейством против своего собственного народа не назовешь.
Но вернемся к содержанию “Историко – фантастической хроники”. Фантастики в этой хронике предостаточно. А вот истории, документов, свидетельств там просто нет. Ведь любая фантазия должна опираться на какие–то реальные события, документы, особенно если это фантазия на исторические темы. Еще при жизни автора были известны материалы, в которых достаточно полно освещались события начала 1953 года, страшного времени “дела врачей – отравителей”. Однако ничего не было использовано для объективного освещения происшедшего или прогноза будущего. Да они ему просто не были нужны. И тогда, видимо, заработала буйная фантазия Ерашова.. Прежде всего, он сочинил Правительственное сообщение о рассмотрении в Особом присутствии Военной коллегии Верховного суда СССР дела “врачей – вредителей”. А ведь знал, что не могло быть “Правительственного сообщения” по этому поводу. Это могло быть сообщением по линии ТАСС, или под рубрикой “В Верховном суде СССР”. Придумал он и извещение от Московского комитета КПСС и Моссовета, в котором сообщалось, что 8 марта состоится демонстрация на Красной площади. Предполагалось, что это должно было произойти по случаю казни этих самых врачей. Строго говоря, Московского комитета КПСС не было. Существовал Московский городской комитет КПСС и Московский областной комитет Коммунистической партии Советского Союза. Да и 8 марта в то время (как и День Победы) был обычным рабочим днем. Так что всю Москву срывать на демонстрацию, остановив производство в столице, вряд ли кто – либо решился бы.
Но все это мелочи. Самым важным документом, который он цитирует, и который затем пошел гулять по миру – это “Обращение к евреям гражданам Советского Союза”. Автор исходит из того, что такой документ существовал в реальности и его просто не успели опубликовать. И если бы Сталин умер на неделю позже – то обязательно бы напечатали. Приведу фрагменты из этого “Обращения”, которое использовалось многими публикаторами без ссылки на источник. Уж не знаю, с умыслом, или без.
“Дорогие братья и сестры, еврейские мужчины и женщины, еврейская молодежь! К вам обращаемся мы, друзья наши соплеменники! (Чувствуется прямое влияние текста обращения Сталина к народу 3 июля 1941 года – “Братья и сестры..” В. Л.). Мы, работники промышленности и сельского хозяйства, военачальники, деятели науки и техники, литературы и искусства - в трудные эти дни держим слово к вам, всем евреям - гражданам Советской Страны. Многие из вас родились после Великой Октябрьской социалистической революции, вы не знали национального неравенства, национального угнетения. Но мы, в большинстве люди старшего поколения, помним позорную черту оседлости, зверские погромы, знаем о невозможности получения евреями при царизме обычных человеческих прав…..Еврейский народ, сбросив иго бесправия, обрел все условия для того, чтобы осуществить свои извечные устремления к знаниям, к творческой деятельности. Всем известны имена видных еврейских ученых, писателей, артистов, художников, удостоенных высших степеней отличия, в том числе премий, носящих имя великого Сталина. Еврейские рабочие и колхозники строят коммунистическое общество рука об руку с представителями всех национальностей нашей могучей Родины, под руководством товарища И. В. Сталина идут по пути, начертанному В.. И. Лениным Мы никогда не забудем беспримерного подвига русского народа, самого выдающегося из всех народов нашей страны, спасшего человечество от угрозы фашистского порабощения. Для нас, евреев, этот подвиг имеет особое значение, ибо именно русские люди, наши братья, спасли евреев от полного физического истребления гитлеровскими захватчиками Мы вправе гордиться тем, что рядом с русскими воинами честно сражались в битвах Отечественной войны еврейские солдаты, офицеры, генералы, многие из них удостоены звания Героев Советского Союза. Но можем ли мы утверждать, что евреи всегда и везде оказывались на той высоте, какой требует и ждет от нас Советская Родина – Мать? С великой горечью и стыдом ныне мы вынуждены признать: к несчастью, не всегда…”.
Затем упоминаются все “грехи” еврейского народа - от Троцкого и прочих – до “врачей – отравителей”, которые виновны были в смерти выдающихся деятелей партии и государства, и которые “продались сионистам и империалистам. Далее в письме говорилось:
“Зловещая тень подлых убийц и шпионов легла на весь еврейский народ, вызывая справедливый гнев и возмущение каждого советского человека. Да, невозможно отрицать: все мы косвенно опозорили себя, и кинувший в нас камень - да будет прав! Мы обязаны смыть этот позор, возродить доброе имя советского еврея в глазах великого русского народа и всех народов нашей страны и прогрессивного человечества. Мы обращаемся к вам, братья и сестры, соотечественники и соотечественницы, соплеменники: только самоотверженный труд там, куда пошлют нас партия, правительство, родной и любимый товарищ Сталин, позволит нам вновь ощутить себя не презренным отребьем, но полноценными гражданами Великой Родины. Мы призываем вас, еврейские мужчины и женщины, коммунисты и беспартийные, комсомольцы и несоюзная молодежь, герои войны и труда: добровольно покинуть обжитые, привычные города и районы, отправиться на освоение просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера. Пусть не пугают вас трудности. Многотысячелетняя история нашего народа показала стойкость и жизнеспособность евреев. И лишь честным самоотверженным трудом каждый советский еврей может доказать свою преданность Родине, великому и любимому товарищу И. В. Сталину – лучшему другу еврейского народа…Мы знаем: Родина и Великий Сталин простят нас!” (В. Ерашов…с. 293-295).
Вот такой “документик” запустили в “оборот”. И из “историко фантастической хроники” он перекочевал во многие “научные работы”. Подробно рассказывает автор, как подписывался этот документ. К каждому приезжали домой и заставляли расписываться. Это сделал и “Публицист”, и “Диктор и пр. и пр. Под “Публицистом”, курящим трубку, угадывается Эренбург, которого определили еще и общественным обвинителем на процесс врачей. “Диктор - это Левитан. Много, много там перечислено вполне угадываемых реальных выдающихся деятелей еврейского происхождения. Но все дело в том, что никто из них никогда не подписывал подобного документа. Во – первых, его никогда не было, во – вторых, они бы его никогда не подписали, понимая, чем бы это обернулось для них и их потомков.
Но все–таки, откуда появились эти фамилии? А их взяли из другого письма, совершенно иного содержания, с которым автор книги, по всей видимости, был знаком. Но все–таки прямо он их не называл. А вот последующие “исследователи” уже не стесняясь, люди – то ведь ушли в мир иной, эти фамилии называли открыто. Но о них ниже. Подробно описывает автор и сооружение поселков для депортируемых. Сообщается о “новеньком, пахнувшем сосною, благоустроенном поселке севернее Биробиджана” о еще двадцати поселках такого же типа, разбросанным по глухим местам Хабаровского края, Амурской области и Якутской АССР “Они были предназначены для евреев Москвы, - сообщал автор. - Судьбу
остальных предполагалось решить иначе”. В конечном счёте, речь шла об уничтожении всех евреев страны.
Много лет мне пришлось прослужить во всех этих районах, поименованных в книге. Беседовал со многими руководителями тех регионов, старожилами. Но нигде, в том числе в Биробиджане, никто не знал о том, что там строятся какие – то “секретные поселки” и никто не готовился к приему переселенцев. Это тоже оказалось выдумкой чистой воды. Подробно описывается в книге и подготовка к депортации еврейского населения столицы. Но и здесь картина та же. Ни одного прямого свидетеля, очевидца не было и нет. И до сей поры не обнаружено. А уж русский народ показан таким кровожадным и жестоким, что нацисты в Германии по сравнению с ним кажутся просто ангелами. Одним словом, лучшего подарочка для антисемитов и не подготовишь.
Мы отлично понимаем, что были в то время негодяи. И в сборнике документов Костырченко приводит множество примеров антисемитизма в стране. От этого никуда не уйдешь. Они были и есть. Но основная масса россиян никогда не была подвержена этому недугу. Лучше меня об этом расскажут фронтовики. Им – то пришлось вместе с другими воевать. И они знают, как к ним относились. Итак, мы нашли истоки фальшивки о предстоявшей депортации евреев. Но любая фальшивка не возникает на пустом месте. Видимо, что–то все–таки было. И это действительно так. Были письма. Но другие. Включенные в сборник Костырченко. Есть и письмо Эренбурга. Оно там же.
ДРУГИЕ ПИСЬМА
В архиве хранятся два варианта письма под названием “Проект обращения еврейской общественности в редакцию газеты “Правда”. Не к Сталину, а в “Правду”. Видимо разница есть. Один вариант был более жестким, с осуждением преступлений” “врачей – вредителей”, другой более мягкий, В нем их вообще не упоминали. Можно предположить, что Сталин начал понимать абсурдность затеянной провокации и решил начать своего рода “откат” Реакция мировой общественности на события в СССР была резко отрицательной. Израиль отслеживал ситуацию в Советском Союзе весьма основательно. . Была вероятность постановки вопроса о евреях в ООН, что уж совсем ему было ни к чему. Сама депортация привела бы к провалу практически всех научных проектов, которые осуществлялись в СССР. И постепенно “кампания” начала свертываться. Мой коллега Виктор Балан, человек во всех отношениях весьма порядочный и дотошный, сообщил мне, что уже с 17 февраля 1953 года материалы по делу “врачей – вредителей перестали появляться в газетах. Лишь в “Труде” появилась одна публикация, видимо, по инерции. И чтобы завершить “кампанию”, которая могла привести к непредсказуемым результатам, и было подготовлено обращение. Уж кто его готовил – никто сегодня не знает. Да это и неважно.
Второй, окончательный вариант “еврейского письма” составлялся под непосредственным руководством председателя комиссии по идеологическим вопросам при Президиуме ЦК КПСС и главного редактора “Правды” Т. Д. Шепилова. В нем ни о депортации, ни о “врачах – вредителях” - ни слова. Приведем фрагменты этого письма, полностью опубликованного в сборнике документов, автором - составителем которого является Г. В. Костырченко. О чем же они?
“Есть люди, - отмечается в “Обращении”, - которые, выдавая себя за “друзей” и даже представителей всего еврейского народа, заявляют, будто у всех евреев существуют единые и общие интересы, будто все евреи связаны между собой общей целью. Эти люди – сионисты, являющиеся пособниками еврейских богачей и злейшими врагами еврейских тружеников. Каждый трудящийся человек понимает, что еврей еврею рознь, что нет и не может быть ничего общего между людьми, добывающими себе хлеб собственным трудом, и финансовыми воротилами…” Далее идет критика “буржуазной”, “эксплуататорской” и т. п. сущности Израиля. Затем в документе говорится:”Всему миру известно, что народы Советского Союза и прежде всего великий русский народ своей самоотверженной героической борьбой спасли человечество от гитлеризма, а евреев – от полной гибели и уничтожения… В Советском Союзе осуществлено подлинное братство народов, больших и малых. Впервые в истории трудящиеся евреи вместе со всеми трудящимися Советского Союза обрели свободную и радостную жизнь…Враги свободы национальностей и дружбы народов, утвердившейся в Советском Союзе, стремятся подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан, хотят превратить евреев в шпионов и врагов русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого.
Но русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения СССР является другом русского народа. Никакими ухищрениями врагам не удастся подорвать доверие еврейского народа к русскому народу, не удастся рассорить с великим русским народом…Учитывая важность сплочения всех прогрессивных сил еврейского народа, а также в целях правдивой информации о положении трудящихся евреев в разных странах, о борьбе народов за укрепление мира, мы считали бы целесообразным издание в Советском Союзе газеты, предназначенной для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом.. Мы уверенны, что наша инициатива встретит горячую поддержку всех трудящихся евреев в Советском Союзе. И во всем мире”
Вот в таком тоне выдержано это обращение. И ничего в нем страшного не было. И духу времени оно не противоречило. А поэтому подписали его люди весьма достойные, известные во всем мире и уважаемые. Всего 55 человек. Всех перечислить нет возможности. Но некоторых назовем. Вольфкович С. И., академик, лауреат Сталинской премии; Драгунский Д. А., тогда полковник, дважды Герой; Крейзер Я. Г., тогда генерал – полковник, Герой, Советского Союза; Каганович Л. М., член Президиума ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда Рейзен М. О., народный артист СССР, лауреат Сталинской премии; Ванников Б. Л, генерал – полковник, член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда; Ландау Л. Д., академик, лауреат Сталинской премии; Лавочкин С. А., конструктор самолетов, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии; Цырлин А. Д., генерал – полковник инженерных войск. Начальник Военно – инженерной Академии Советской Армии; Гроссман В..С., писатель; Гуревич М. И., конструктор самолетов, Лауреат Сталинской премии; Кремер С. Д., генерал – майор танковых войск, Герой Советского Союза; Носовский Н. Э., директор Коломенского завода тяжелого машиностроения; Каганович Мария, председатель ЦК союза рабочих швейной и трикотажной промышленности; Шафран А. М., главный зоотехник районного отдела сельского хозяйства Ленинского района Московской области, Герой Социалистического Труда и много других достойных людей. Так могли ли эти люди подписать гнусное письмо о депортации своих соплеменников? Думаю, что ответ напрашивается сам по себе. Мало того, состав подписантов свидетельствует о том, какое важное место занимали евреи в обществе, и невозможности их депортации, как это подробно описывает В. Ерашов в своих “Коридорах смерти”. Другое дело, лишить народ своих политических лидеров, создать условия для его полной ассимиляции – это и было целью вождя, да и не противоречило духу марксистско – ленинской теории по национальному вопросу.
Не имея оригинала письма о депортации, некоторые публикаторы тем не менее использовали имена подписантов процитированного нами обращения, заявив, что именно они и одобрили сочиненный Ерашовым документ. Но они же отмечают, что были и мужественные люди, которые его не подписали. Вот один из примеров. Исаак Хазан в статье “Готовил ли Сталин Холокост?” сообщает, что такими мужественными людьми были упомянутые выше Крейзер, Рейзен, Эренбург и другие. Но ведь их подписи стоят под “Обращением”. И Эренбурга, который затем обратился к Сталину с запиской о нецелесообразности публикации такого обращения, так как оно может быть воспринято на Западе в качестве аргумента о нерешенности еврейского вопроса в СССР. И послание Эренбурга найдено. И в сборник Костырченко оно вошло. Сталин, видимо, принял его к сведению И конечно же, никакой комиссии по депортации никто не создавал и не ставил во главе ее Суслова, что вообще является полной нелепостью.
Кстати, у самого Суслова жена была еврейкой. Вызывают сомнения сведения, приводимые автором статьи, о том, что в СССР и соцстранах к моменту смерти Сталина проживало 6 миллионов евреев. В СССР, по последней переписи, через много лет после войны и Холокоста, насчитывалось немногим более 2 миллионов евреев. До войны их было более 5 миллионов. И в соцстранах не могли выжить 4 миллиона. Там до Холокоста их столько не было. А ведь истребили почти всех. Во всем мире после войны было не более 12 миллионов человек, считавших себя евреями.. Из них более 2 миллионов в СССР, около 6 миллионов в США., да 4 миллиона в Израиле. На долю восточно – европейских стран приходился мизер. Так что куда ни кинь - цифры не стыкуются. Вот такая история с письмом и “Обращением”.
А затем вождь и учитель умер. Решение еврейских проблем перешло в совершенно иную плоскость. А фальшивка продолжала жить и распространяться среди все большего числа людей. И многие в нее поверили. Кажется все! Но это не так.
Вновь возникают вопросы, как и в начале статьи. Во - первых, кому и для каких целей понадобилось изготовить фальсифицированный документ? Во – вторых, кто заказывал и оплачивал издание “Историко – фантастической хроники”, которая, кроме вреда, еврейскому народу ничего не принесла и не могла принести.? И в - третьих, кто первый представил фальшивку в качестве подлинного письма? Думаю, что к этим проблемам мы еще вернемся.
Михаэль Дорфман дал уточненные цифры еврейского населения в послевоенном мире:
Во всем мире осталось порядка 11 млн. В 1948 году в Израиле было около 600 тыс. всего, зато около полутора-двух миллионов было в Сев. Африке и арабских странах и еще около полумиллиона - беженцы, перемещенные лица и т.п. Около полумиллиона в Южной Америке и т.п.
В СССР проживало больше 2 миллионов. Около 200-300 тыс. репатриировалось в Польшу или Румынию.
Сталинские депортации 1944 года практически не коснулись евреев. Сообщается лишь о 30 высланных из Крыма караимов.Однако, в 1948 году был убит артист и деятель Еврейского антифашистского комитета Соломон Михоэлс.
Начались репрессии против еврейских деятелей, борьба с космополитизмом, нацеленную против советских евреев, главным образом деятелей науки, искусства, а также партийных, военных и государственных деятелей еврейской национальности.
В 1949 году было арестовано несколько десятков членов Еврейского антифашистского комитета. 12 августа 1952 года из числа арестованных по делу ЕАК 30 подсудимых, были казнены. Один из обвиняемых, Соломон Бергман, заместитель министра Госконтроля СССР, умер в тюремной больнице до суда в январе 1953 года. Лина Штерн была приговорена к 3,5 годам лагерей. Всего по делу ЕАК было репрессировано 110 человек.
Именно в 1949 году впервые прошёл слух о готовящейся в СССР депортации евреев.
В находящихся под контролем советских войск странах Восточной Европы также прошёл ряд политических судебных процессов, на которых кроме обычных обвинений в «предательстве» и планах «реставрации капитализма» добавилось обвинение в «сионизме». В ноябре 1952 года на процессе в Чехословакии, где подсудимыми проходили 13 человек, из них 11 евреев, включая председателя ЦК КПЧ Рудольфа Сланского.
13 января 1953 года в газете «Правда» появились статья без подписи «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей», в которой был размещён открытый антисемитский текст, в котором утверждалось, что врачи-евреи, связанные с западными спеслужбами, путём неправильного лечения якобы убили советских партийцных работников А.А. Жданова и А.С. Щербакова.
Хотя текст статьи антисемитский, но в нём нет угроз депортации:
Большинство участников террористической группы - Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и другие - были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки - международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт». Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено.
Опираясь на группу растленных еврейских буржуазных националистов, профессиональные шпионы и террористы из «Джойнт», по заданию и под руководством американской разведки, развернули свою подрывную деятельность и на территории Советского Союза. Как показал на следствии арестованный Вовси, он получил директиву «об истреблении руководящих кадров СССР» из США. Эту директиву ему передали от имени шпионско-террористической организации «Джойнт» врач Шимелиович и известный еврейский буржуазный националист Михоэлс.
Разоблачение шайки врачей-отравителей является ударом по международной еврейской сионистской организации
Версия о депортации
В различных публикациях ходит версия, упоминаемая например А.И. Солженицыным, А.И. Микояном и др., согласно которой Дело врачей должно был стать сигналом для массовых антисемитских кампаний и депортации всех евреев в Сибирь и на Дальний Восток. Сама депортация должна была выглядеть как акт спасения евреев от «народного гнева», в виде еврейских погромов и самосуда.
Якобы было подготовлено письмо, которое должны были подписать крупные деятели советской культуры, суть которого сводилась к следующему: «Мы, видные деятели культуры, призываем советское руководство оградить предателей и безродных космополитов еврейского происхождения от справедливого народного гнева и поселить их в Сибири». Советское же руководство будто бы должно было удовлетворить эту просьбу.
Слухи о депортации циркулировали по Москве сразу после сообщения о начале Дела врачей.
Микоян в своей книге «Так Было» утверждает, что: «за месяц или полтора до смерти Сталина готовилось «добровольно-принудительное» выселение евреев из Москвы».
Другой советский деятель, Н.А. Булганин подтвердил, что действительно намечалась массовая депортация евреев в Сибирь и на Дальний Восток.
В тоже время, существование планов депортации многими историками ставится под сомнение. Например, Жорес Александрович Медведев в книге «Сталин и еврейская проблема» пишет, что существование упоминаемого во многих книгах плана депортации евреев не подтверждается какими-либо архивными документами.
Другие историки считают, что планы депортации можно доказать документально. Так, в январе 1953 года вышло постановление Бюро Президиума ЦК КПСС о строительстве гигантского - на 150−200 тысяч человек - лагеря для «особо опасных иностранных преступников». Сторонники версии готовившейся депортации считают, что данный лагерь предназначался для евреев
Более полную информацию читайте по ссылке на внешнем источнике.
Журналистское расследование Шели Шрайман и Яна Топоровского:
Последняя тайна режима
при участии Вениамина Додина и Зеэва Бар-Селы
Звенья одной цепи
Евреи СССР знали, что скоро с ними ЭТО случится. Шепотом передавали друг другу, что уже готовы товарняки на запасных путях, а.где-то в Сибири уже выстроены бараки. И никому из евреев не избежать страшной участи: уже составляются списки, по которым их всех возьмут в одну ночь. И по всей видимости, окончательное решение еврейского вопроса - депортация евреев СССР назначена на февраль 1953 года.
Но в феврале 53-го ничего не произошло, а в марте умер Сталин. А затем... Затем был XX съезд, знаменитый закрытый доклад Хрущева о сталинских преступлениях. Но и в закрытом докладе ничего об этих планах Сталина не говорилось. Сказано было об отступлениях от ленинской национальной политики - но только о том, что было сделано: о чеченцах, ингушах, калмыках... И много лет спустя, в эпоху "перестройки", когда многое, очень многое выплыло из секретных архивов и о сталинском антисемитизме можно было говорить открыто, дело ограничилось уже знакомым "делом врачей" - первым преступлением (уже в апреле 53-го), признанным советскими властями...
И странным образом получилось так, что то, о чем знали и говорили все, о чем знала и чего боялась каждая еврейская семья, стало самой непроницаемой тайной. Во всем призналась Россия, во всем покаялась - и в голодоморе 1933 года, и"в убийстве тысяч польских офицеров в Катыни, и в сговоре с Гитлером... Даже подготовка Сталиным захвата Европы в 1941 году - сквозь зубы, но признана. И документов об этом публикуется все больше... А здесь - ни документов, ни признаний.
И выходит так, что кампания против "космополитов", арест и казнь членов Еврейского антифашистского комитета, "дело врачей" - все это и не должно было иметь никакого продолжения. Все это было как бы ни к чему, так - без всякой цели...
И уже находятся вполне удобные причинны появления слухов о депортации - еврейская мнительность; усугубленная ужасами недавней Катастрофы... А какая же могла быть депортация, раз нет соответствующих документов?!
Насчет документов мы еще поговорим, а пока вспомним, что в свое время на весь мир громогласно объявлялось, что никаких секретных протоколов к пакту Риббентропа-Молотова тоже не было - не имеется таковых в архивах СССР. Потом нашлись. И про Катынь ничего никто не знал, а офицеров польских немцы расстреляли... Нашлись документы и на это. И на суворовский "Ледокол" все собак спускали - нет документов. Теперь и их публикуют...
Почему в России так боятся признать, что депортация та - вовсе не плод травмированного еврейского воображения?
Почему? Что прибавит к общему ужасному облику Сталина еще одно, да к тому же неосуществленное преступление? И на этот вопрос нам придется искать ответ.Недавно в Иерусалиме была издана маленькая книжка - "О подготовке Сталиным геноцида, евреев. Юридическое исследование этапов преступной подготовки Сталиным геноцида советских евреев". Автор - доктор исторических наук Яков Айзенштадт.
. По мнению Якова Айзенштадта, первым шагом к геноциду было убийство С. Михоэлса, вторым - дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)."
- Господин Айзенштадт. как известно, все обвиняемые по делу ЕАК были расстреляны, за исключением одного человека - академика Лины Штерн. Не удалось ли вам, в ходе ваших поисков, докопаться до причины вынесения ей столь мягкого - три с половиной года заключения и пять лет ссылки - приговора?
Когда Лина была освобождена и вернулась в Москву, она не была расположена
рассказывать об обстоятельствах дела, - говорит доктор Айзенштадт. - Случайно я узнал о том. что после ареста Лины Штерн ее аспирант Лев Латаш был обвинен в "космополитизме и политической близорукости, выразившейся в защите ошибочных лженаучных взглядов» своего руководителя. Он был потом отовсюду изгнан. Ныне Лев Латаш живет в США, я написал ему письмо и попросил ответить на некоторое вопросы. И вот что выяснилось: после смерти Сталина Лев встречался с Линой Штерн в Москве.
Она накрывала телефон газетой, опасаясь подслушивания, и рассказывала ему о процессе.
Вот выдержки из его письма:
"После смерти Сталина я в августе 1953 г. приехал в отпуск в Москву и узнал, что Лина Соломоновна в Москве, в своей старой квартире. Она меня очень тепло встретила, т. к: знала, что я - аспирант 1-го года обучения - пострадал больше всех ее многолетних сотрудников. Мы с ней провели 2 или 3 вечера в ее квартире, и она поделилась со мной некоторыми сведениями о следствии и процессе.
Она рассказала, что в первый же день после ареста ее повезли на допрос к самому Абакумову (министр госбезопасности).
В присутствии ряда высоких чинов он обратился к Л. С. со следующей речью: "Мы знаем, что вы - крупный ученый с заслугами, и полагаем, что мы вас быстро отпустим, если вы расскажете нам всю правду. Если же вы будете упорствовать, то я сгною вас в тюрьме, и никто из ваших зарубежных хозяев вам не поможет": На это Л. С. ответила, что она даже замуж не выходила, чтобы не иметь над собой хозяев, на что Абакумов ответил: "Напрасно. Тогда, возможно, вы не оказались бы здесь". О ходе следствия она мне ничего не говорила, но сказала, что в Лефортовской тюрьме во время прокурорских обходов она один раз попросила для чтения "Левиафана"1 Гоббса, а второй раз, отвечая на вопрос, на что она надеется в своем упорстве, она сказала, что на имманентную справедливость.
Судя по тому, что она об этом ни разу не говорила мне и что она не подписала никаких признаний вины, я думаю, что ее не подвергли пыткам (очевидно, боясь, что старушка умрет - ей было 72 года в момент ареста). Об этом говорит, как мне кажется, и очень мягкий приговор (по тем меркам) - 5 лет ссылки без конфискации имущества. Ее и из Джамбула освободили по знаменитой амнистии 1953 года, а не по реабилитации, которая пришла позднее.
О ходе суда она мне сказала, что С. Лозовский держался с большим достоинством и выступил с блестящей речью, в которой обвинял, а не оправдывался, и поведение И. Фефера оценил как поведение свидетеля обвинения, что соответствовало и оценке Лины Соломоновны. Из других подсудимых она еще упоминала бывшего главврача "Боткинской больницы Б.Шимелиовича, Сказав, что он был в очень тяжелом физическом и душевном состоянии. О себе Л.С. говорила, что не ведала страха. Вот и все. что я знаю со слов Л.С. Штерн о деле Еврейского антифашистского комитета".
Задолго до суда в отношении академика Л. Штерн было принято решение Политбюро - оставить в живых, - говорит доктор Айзенштадт. - Мое объяснение этому факту таково: Сталин верил, что будет жить долго. И интересовался вопросами долголетия. А та область биологии, которой занималась Лина Штерн, как раз и была связана с проблемами геронтологии.
Дело ЕАК должно было стать началом депортации евреев, но не стало. Почему? Само следствие велось годами - из людей выбивали показаний. И только 7 апреля 1952 года - почти через четыре года - дело было передано Военной коллегии верховного суда СССР, где рассматривалось с 8 мая по 18 июля 1952 года под председательством председателя Верховной коллегии А.А. Чепцова. Когда Чепцов убедился, что нет доказательств вины подсудимых, он прервал процесс и последовательно обращался к секретарю генерального прокурора СССР Сафонову, председателю Верховного суда СССР Волину, председателю КПК Шкирятову, председателю Президиума Верховного совета СССР Швернику и, наконец, к Маленкову.
Маленков был с Чепцовым категоричен: "Вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками, ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро занималось три раза. Выполняйте решение Политбюро".
А.А. Чепцов заверил Маленкова, что передаст его указания остальным двум судьям и что, будучи членами партии, все они выполнят указания Политбюро. После этого был вынесен приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 11-18 июля 1952 года: Лозовский С.А., Фефер И.С., Юзефович И.С., Шимелиович Б.М., Квитко Л.М., Маркиш П. Д., Бергельсон Д.Р., Гофштейн Д.Н., Зускин В.Л„ Тальми Л.Я., Ватенберг И.С., Теумин Э.И., Ватенберг-Островская Ч.С. были приговорены к расстрелу, а Штерн Л.С. - к лишению свободы сроком на 3 года 6 месяцев с последующей высылкой на 5 лет в Джамбул. Брегман С.Л. после поступления дела в суд умер, и дело в отношении него было прекращено. 12 августа 1952 года смертные приговоры были приведены в исполнение.
Всего в связи с делом ЕАК в течение 1948-1952 годов было арестовано и привлечено к уголовной ответственности по обвинению в шпионаже и антисоветской националистической деятельности 110 челбвек. 10 из них были расстреляны, 20 получили по 25 лет лишения свободы.
И все-таки "дело" ЕАК в итоге не сгодилось для разворачивания всенародного возмущения и депортации евреев. Не удалось добиться "признаний" от главного врача Боткинской больницы Б. М. Шимелиовича, а кроме того, к концу следствия еще четверо обвиняемых отказались от предыдущих, добытых при помощи пыток, показаний о "проводимой членами ЕАК шпионской и антисоветской деятельности". С таким процессом нельзя было выходить на всю страну. И тогда родилось "дело врачей".
Оно оказалось более подходящим для раздувания всенародной ненависти к евреям.
(На то, что главным сценаристом "дела врачей" был именно Сталин, а не Берия, указывает В. Додин, ссылаясь на сведения, услышанные им от близких Г К. Жукова, в доме которых бывал профессор Сперанский, лечивший "кремлевских детей". "Я когда к Берии приехал домой лечить его ребенка, -рассказывал Сперанский, - спросил Берию: "Вот вы, Лаврентий Павлович, арестовали профессора Этингера. Обвиняется он в том, что хотел кого-то отравить. Так зачем же ему было "кого-то" убивать? Убил бы одного меня - он в Кремлевке моим лечащим врачом был лет десять. Сразу погибла бы половина детишек, которых я в той же "кремлевке" пользую. И вам не к кому было бы обращаться сейчас за помощью. Зачем же так нерационально было Этингеру работать во вред народу?"
Берия ответил так:
"Если бы я, профессор, что-нибудь в этом безобразии решал...")
- Мне представляется, что убийство С. Михоэлса, процесс над ЕАК и дело "врачей-убийц" - звенья одной цепи, - продолжает Яков Айзенштадт. - 12 августа 1952 года приговор осужденных по делу ЕАК был приведен в исполнение. До этого убили С. Михоэлса, который являлся председателем ЕАК. Обратим внимание и на то, что по делу ЕАК проходил главный врач Боткинской больницы Б. Шимелиович. А через несколько месяцев -13 января 1953 года - ТАСС уже сообщило об "аресте группы врачей-вредителей". Большинство обвиняемых были евреями, а кроме того, утверждалось, что все они связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт»: якобы от нее через врача Шимелиовича и "известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса были получены директивы об истреблении руководящих кадров СССР".
Дата казни - февраль
Многие понимали, что за этим процессом кроется нечто страшное. Осторожный Константин Симонов много лет спустя записывал: "Врачи-убийцы" - страшнее, кажется, придумать было невозможно. Все было рассчитано на огромный резонанс. В общем было ощущение, что последствия всего этого могут оказаться поистине невообразимыми".
А Александр Солженицын в "Архипелаге ГУЛаг" писал без обиняков: "Сталин собирался устроить большое еврейское избиение. Замысел Сталина такой: в начале марта "врачей-убийц" должны были на Красной площади повесить. Всколыхнутые патриоты (под руководством инструкторов) должны были кинуться в еврейский погром. И тогда правительство, великодушно спасая евреев от народного гнева, в ту же ночь выселяло их на Дальний Восток и Сибирь, где бараки уже готовились".
И говорят, была создана комиссия по депортации, подчинявшаяся лично Сталину. Председателем комиссии был Суслов. 0б этом сообщает Николай Николаевич Поляков, который был секретарем комиссии по депортации. Он был сотрудником органов безопасности, затем работал в аппарате ЦК КПСС. 0б известных ему фактах решил рассказать перед самой кончиной.
Из записи воспоминаний Н.Н. Полякова становится ясно, что решение о полной депортации советских евреев было принято Сталиным в конце 40-х - начале 50-х годов. Для размещения депортированных в Биробиджане и других местах форсированно строились барачные комплексы по типу концлагерей, а соответствующие территории разбивались на закрытые зоны. Одновременно по всей стране в отделах кадров предприятий и домоуправлениях готовились списки, к составлению которых были привлечены и органы госбезопасности. Существовало два вида списков: чистокровных евреев и полукровок. Депортация должна была осуществиться в два этапа. Чистокровные евреи в первую очередь, а полукровки - во вторую.
Как свидетельствует Н.Н. Поляков, депортацию намечено было осуществить во второй половине февраля 1953 года.
А вот свидетельство Вениамина Додина (публикуется впервые):
- В декабре 1952-го мне сообщили, что какой-то врач, присланный из Новосибирска раввином Слуцким (помогавшим прятать беглых лагерников), просит меня" о срочной встрече. Шел я к нему со своего зимовья шестеро суток. Незнакомец представился Исааком Таненбаумом и передал мне коротенькую записку с приветом от Слуцкого.
А дальше состоялся следующий разговор.
"Что случилось?" - спросил я присланного. "То, что и должно было случиться: всеобщая жидобойственная кампания идет к закономерному финалу. Имеем сведения, что готовится депортация всего еврейского населения из европейской части страны. Первые отделы штабов войск МВД и МГБ, областных управлений милиций - ну, видимо, и верхушка обкомов и крайкомов партии - получили изустное распоряжение о перерегистрации и взятии на учет всех без исключения "лиц некоренных национальностей". Короче: уже составляются поименные списки всех еврейских, в том числе смешанных семей. И в этих списках особо выделяют тех, кто по представлениям местного руководства способен в этой ситуации "оказать сопротивление". Местные бонзы поняли это так, что начинать следует с семей евреев-военнослужащих - офицеров и сержантов армии, спецвойск, милиции... В "сопротивленцы" попали все прежде репрессированные и уже освобожденные командиры, вообще все фронтовики... Состав десантных, танковых, авиационных частей - авиационных они должны изолировать в первую очередь... А за Сибирь - за бойню - они уже взялись. При этом до подозрения усиленно распускают слухи про Биробиджан...
Брат Макса Эльевича Зинде, врача, который был у вас здесь, работает в системе ГУЛЖДС, на Вторых путях - так это называется. Их управление - в Тайшете. Там начальником лагеря некий Евстигнеев Сергей Кузьмич -- убийца и антисемит. Еше с довоенного времени они там все работают над реконструкцией Транссибирской магистрали исключительно по заданию Управления лагерей железнодорожного строительства. Так вот, Слуцкий просил брата Макса, в первой половине ноября вернувшегося из командировки в Хабаровский край, по возможности прояснить ситуацию.
Удалось узнать, что чуть западнее Николаевска-на-Амуре - в болотах Амурского левобережья - Управление Дальстроя оцепило зонами огромный район тайги и зэки уже рубят сотни бараков транзитной спецпересылки "под жидов" - там этого уже ни от кого особо не скрывают: Места глуше не придумать. Куда пересылка-то? Там тупик! Оттуда только один путь - назад к реке.
Брат Макса полагает, что там уже "тары" готовой под двести пятьдесят - триста тысяч людей. Но отсекают колючкой все новые территории и рубят, рубят... Это они называют "первой очередью"! Но главное, он рассказывает, странные это бараки - без печей и - что особенно удивляет - без торцовых стен. Длинные такие - человек на тысячу или больше каждый, а торцовых стен нет. Это очень его обескуражило. Ну, вроде скотопрогонных сараев под крышами из жердей. На дворе ниже сорока градусов, а бараки совершенно неутепленные.
Но это еще не все. Был он и на трассе железной дороги Комсомольск - Советская Гавань. Так по этой трассе ко всем глубоким оврагам (а места там - горы и ущелья), .мало-мальски близко расположенным к полотну дороги и прикрытым тайгой, уже проложены подъездные пути - ветки железнодорожные. И все эти ветки входят внутрь точно таких вот бараков, что и в Амурском понизовье, - без торцов и утепления... Бойня это строится, самая настоящая бойня! Никаких тебе освенцимов, никаких камер с "циклоном-Б" - все просто и предельно функционально.
И это еще не все. Там, на трассе к Совгавани, брату Макса Эльевича рассказали, что тоже самое происходит и на участках Транссиба от Благовещенска до Биробиджана. Но эту часть "программы" он сам не видел - от Новосибирска и до Хабаровска летел самолетом. Интересная деталь, - добавил Таненбаум, - руководит всеми этими мероприятиями некий Опенгейм (кстати сказать, этот самый генерал Оппенгейм в 70-Х годах был направлен в мою Лабораторию строительства в Арктике - ЦНИИ-01 - в качестве главного специалиста в области общевойскового строительства. - В. Д.). Еврей, как вы понимаете".
Исаак Таненбаум прибыл ко мне с поручением: узнать, смогу ли я принять, разместить и спрятать еврейские семьи до начала депортации. Наш Удерейский район, где я отбывал ссылку, был глух, малодоступен и суров (мороз - минус 48-52). Возможности принять людей полностью зависели от числа упрятанных далеко в тайге теплых зимовий. Притом надо было точно знать, чья таежная изба в этот именно сезон будет пустовать.
Затем я получил еще два подтверждения о готовящейся депортации - от начальника районного МГБ Григория Зенина и инспектора спецсвязи Аркадия Тычкина - совершенно особых людей, несмотря на то, что занимали такие должности. Григорий Зенин приезжал ко мне на зимовье охотиться и слушать по приемнику "голоса". А Тычкин помогал мне прятать в тайге беглых лагерников -японцев, немцев, русских.
После приезда Тычкина из Новосибирска что-то начало проясняться. Аркадий подтвердил, что действительно - с месяц назад из края пришло в райМГБ предписание срочно перерегистрировать всех ссыльных, поселенцев и прочих. И что оперативному дежурному по связи было приказано составлять эти списки отдельно по каждой нации. Тычкин сказал, что в Новосибирске и Красноярске уже открыто говорят о возможной депортации евреев на Восток, но никто в это не верит.
...Григорий Зенин, которого я вызвал на разговор о возможной депортации, сказал, что, по его мнению, "все это кончится ничем. Не потому, что не может быть в принципе. Но с евреями ЭТОГО быть у нас не может. Тем более после преступлений войны".
"Раздувается кампания, - сказал он, -сколько таких кампаний раздувалось на нашем веку? А кончались они все одинаково. И эта так же окончится. Я не сомневаюсь. Да, списки составляли, - отдельно по евреям. И адреса уточняли. Осмысливали: кого первыми, кого вторыми. Я с месяц как из Москвы, с совещания. И там слухи, и там вопросы. Так положено. Каждое ведомство по своим законам с ума сходит - за это зарплату и звания получаем. Но мы же люди. Причем во многом осведомленные, информированные. В том. например, что некий старик – старик совсем. И на старости лет по-стариковски чудит. Все это видят, понимают. Готовятся, конечно, - "кого куда", в дело свое играют. Почему не играть-то за казенный счет? Полагаю, кому-то новое чудачество по сердцу. Яичко к пасхе. Но есть народ, люди. Их пока что никто не отменил. И отменит вряд ли. Эти хорошо понимают обстановку. Живи спокойно, дорогой товарищ".
Как готовилась операция
По свидетельствам, собранным доктором Айзенштадтом, депортация не состоялась в феврале, потому что вышла задержка с составлением списков (то, что не были готовы бараки, Сталина бы не остановило). Оказалось, что на списки нужно больше времени, чем предполагалось вначале.
- И тогда Сталин установил, жесткие сроки: суд над врачами - 5-7 марта 1953 года. Казнь на Лобном месте - 11-12 марта этого же года, - говорит Яков Айзенштадт. - Бывший председатель Совета министров СССР Н.А. Булганин в беседе с доктором исторических наук профессором Яковом Этингером подтвердил, что судебный процесс над врачами должен был завершиться смертными приговорами. При этом, по словам Булганина, обычная газетная информация о "приведении приговора в исполнение" Сталина не устраивала: его целям могла соответствовать только публичная казнь. Булганину было известно, что составлена "разнарядка": в каком городе кто из профессоров должен быть повешен. Другие источники указывают на иные варианты - казнь всех профессоров на Лобном месте в Москве; нападение толпы на осужденных у здания суда.
По замыслу Сталина, в момент казни должно было быть обнародовано письмо виднейших евреев, адресованное Сталину, с осуждением врачей-убийц и с просьбой депортировать евреев в Сибирь и на Дальний Восток для спасения их от всенародного гнева. Такое письмо было подготовлено заранее - генеральным директором ТАСС Я.С. Хавинсоном. Позже он был обозревателем в газете "Правда", печатался под псевдонимом М. Маринин. В составлении письма, кроме Хавинсона, участвовали академики М.Б. Митин и И.И. Минц. Эти трое позже собирали подписи под письмом. Письмо должны были подписать виднейшие представители советской науки, литературы и искусства - еврейского, понятно, происхождения. Под письмом отказались поставить подписи певец Марк Рейзен, генерал Яков Крейзер, профессор Аркадий Ерусалимский и писатели Вениамин Каверин и Илья Эренбург
Эренбург, по слухам, после этого даже направил письмо Сталину, в котором убеждал вождя, что подобное мероприятие отрицательно отразится на престиже СССР.
"Они приехали ко мне домой, - вспоминал Эренбург, - академик Минц, бывший генеральный директор ТАСС Хавинсон и еще один человек. Вопрос о выселении евреев из Москвы и других городов уже был решен Сталиным. Вот тогда Минц и Хавинсон и обратились ко мне. Не знаю, была ли это их инициатива или им посоветовали "наверху» так поступить. Они приехали с проектом письма на имя "великого и мудрого вождя товарища Сталина". В письме содержалась просьба: врачи-убийцы, эти изверги рода человеческого, разоблачены, справедлив гнев русского народа; может быть, товарищ Сталин сочтет возможным проявить милость и "охранить евреев от справедливого гнева русского народа"? То есть выселить их под охраной на окраины государства. Авторы письма униженно соглашались с депортацией целого народа, очевидно в надежде, что сами они не подвергнутся выселению. Я был не первый, к кому они обратились с просьбой подписать это письмо на имя Сталина. Обращались они и к историку А.С. Ерусалимскому".
Аркадий Самсонович Ерусалимский, историк, профессор Московского университета, вспоминал: "С просьбой подписать письмо на имя Сталина ко мне явились академик Минц, бывший генеральный директор ТАСС Хавинсон и еще двое таких же перепуганных людей. Я их выгнал".
Булганин подтверждает, что были готовы документы о высылке всех евреев в Сибирь и на Дальний Восток (в том числе, не исключено, и тех, кто составлял и подписывал верноподданническое письмо).
Булганин в то время занимал пост министра вооруженных сил СССР. По его словам, он получил от Сталина приказ подогнать к столице и другим крупным городам несколько сот военных эшелонов.
По утверждению Булганина, не все из этих эшелонов должны были достигнуть станции назначения: Сталин планировал организацию крушений и нападения на эшелоны "народных мстителей".
В феврале 1953 года теплушки без нар были уже сосредоточены на Московской окружной дороге, в районе Ташкента и в других местах.
Имеются различные свидетельства о бараках, построенных для депортированных евреев. Например, бывший начальник пенсионного управления министерства соцобеспечения РСФСР Ольга Ивановна Голобородько рассказывает, что осенью 1952 года она случайно узнала в Совете министров, что в Биробиджане "готовят бараки под евреев, выселяемых из центральных городов".
- Прошло четыре года, - вспоминает она.
- Как-то на заседании правительства решался вопрос - где хранить целинный урожай? Амбары построить не успели. Кто-то вспомнил, что в Биробиджане пустуют дома, предназначавшиеся для выселяемых евреев. По слали в Биробиджан специальную комиссию. На месте удалось обнаружить длиннющи покосившиеся, с дырявыми крышами и выбитыми окнами бараки. Внутри - нары в два этажа. Эти помещения были признаны негодными для хранения зерна, о чем комиссия и доложила Хрущеву.
Писатель Владимир Орлов и поэт Семен Коган в 1966 году вместе с секретарем Хабаровского крайкома комсомола Латышевым ездили по пионерским лагерям Дальнего Востока.
Вспоминая об этой поездке, Владимир Орлов рассказывал: "Латышев обвел нас каким-то странным взглядом и неестественно веселым голосом скомандовал:
А теперь - за мной!
Пройдя метров сто, мы вышли на широкую просеку, и Латышев кивнул куда-то влево:
- Глядите!
Мы глянули. Справа от нас, метрах в двадцати, стоял приземистый, длинный барак с маленькими окошками под самой крышей. Сквозь белесые от времени бревна пробивалась трава и даже кустики, а по просеке, насколько хватало глаз, уходили вдаль такие же мрачные сооружения.
- Здесь их целый город,- сказал Латышев.
- Лагерь?- спросил Семен.
- Лагерь, - усмехнулся Латышев, - только
не для пионеров, а для вас.
- Для кого - "для нас"? - спросил я наивно.
- Для вас - евреев,- выдавил наш новый
ДРУГ.
Значит, вот здесь, в этих бараках должна была закончиться моя молодость?
- А за что?- недоверчиво спросил Семен.
- Нужна ведь хоть какая-то причина, чтобы
переселить сюда людей, уцелевших от фашизма!
- Причина? Причина была сфабрикована
заранее - "дело врачей". - Товарищ Сталин,-
продолжал Латышев, - все предусмотрел. Он
решил спасти евреев от справедливого гнева
русского народа. Если бы вождь народов
прожил еще полгода, вы, ребята, тоже сгнили бы в этих бараках".
Академик Е.В. Тарле рассказывал своему родственнику Лео Якобу, что "евреев планировалось вывезти в марте-апреле 1953 года в Сибирь, где их ждали наспех сооруженные бараки со стенами в одну доску, и первые потери по ориентировочным подсчетам должны были составить 30-40 процентов". По словам Тарле, "операция была разаработана во всех подробностях: уже было назначено, кому погибнуть "от народного гнева", кому достанутся коллекции московских и ленинградских евреев-коллекционеров, а кому -"освобождающиеся квартиры".
Галина Осиповна Казакевич (вдова писателя Э.Г. Казакевича, репатриировавшаяся в Израиль в 1990-х годах) рассказывает:
- Нам было известно о планах депортации евреев: о том, что происходит, мы часто разговаривали с мужем. Он знал, что в местах весьма отдаленных строятся бараки для евреев, которых выселят из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска и других городов. В эти бараки евреи будут вышвырнуты так же быстро, жестоко и безжалостно, как вышвыривали до них людей других национальностей -
подобный опыт уже был.
Рассказал мне муж и о том (было это в конце 1952-го - начале 53-го года), что к мэру Москвы Яснову пришел министр одной из ведущих отраслей промышленности с ходатайством о квартирах для очень нужных специалистов. Яснов выслушал его и успокоил, уверив, что скоро, очень скоро в Москве освободится много квартир, так как вопрос будет решаться кардинально. Знали мы и о том, что эта операция будет поручена Маленкову, и понимали, что, Маленков, как его предшественники Ягода и Ежов, впоследствии будет обвинен в жестокостях и примерно за них наказан. Мой муж предполагал, что, наказав Маленкова, Сталин, якобы исправляя последствия маленковских зверств, вернет десяток-другой знаменитых евреев из ссылки и тем самым "закроет вопрос", в который раз представ перед советским народом отцом и благодетелем.
Из свидетельств, собранных Я. Айзенштадтом из разных источников:
Профессор Юрий Борев, рассказывая в своей книге о беседе с И.Г. Эренбургом, передает его рассказ, воспроизводящий поведанное ему Хрущевым: "Вождь наставлял: "Нужно, чтобы при их выселении в подворотнях происходили расправы. Нужно дать излиться народному гневу". Играя в Иванушку-дурачка, Хрущев спросил: "Кого их?" - "Евреев", - ответил Сталин. Утверждая план депортации, Сталин распорядился: "До места должно доехать не больше половины". По дороге планировались нападения возмущенного народа на эшелоны и убийства депортируемых.
Далее Ю. Борев вспоминает: "Один из старых железнодорожников, живущий в Ташкенте, рассказывал мне, что в конце февраля 1953 года действительно были приготовлены вагоны для высылки евреев и уже были составлены списки выселяемых, о чем ему сообщил начальник областного МГБ".
Подготовку теоретического труда по идеологическому обоснованию депортации евреев Сталин поручил доктору философских наук Дмитрию Ивановичу Чеснокову - человеку из партийной номенклатуры: все было исполнено в срок.
Почему выбор пал именно на него? Сын Жданова в бытность мужем Светланы Аллилуевой дружил с Чесноковым и всячески его проталкивал. Именно он подсунул Сталину книгу Чеснокова о советском государстве. Книга понравилась, и не мудрено: Сталин упоминался в ней чуть ли не в каждом абзаце. Юрий Жданов включил Чеснокова в число приглашенных на день рождения Светланы (список гостей утверждался в МГБ) и представил на нем Сталину Чеснокова.
Вскоре после знакомства Сталин поручил Чеснокову подготовить теоретический труд по обоснованию высылки евреев и создал ему для работы все условия, отправив в подмосковную резиденцию ЦК КПСС. К началу февраля 1953 года труд под названием "Почему необходимо выселить евреев из промышленных районов страны" был закончен, одобрен Сталиным и отпечатан в типографии МВД СССР: Миллионный тираж поступил на склад органов государственной безопасности с тем, чтобы в день "Икс" его можно было срочно распространить по всей стране. В редакциях центральных газет уже были подготовлены положительные рецензии на этот труд. Сталин поощрил Чеснокова за хорошую работу, назначив его главным редактором журнала "Большевик" ("Коммунист"), а на XIX съезде КПСС ввел Чеснокова в президиум ЦК. После смерти Сталина Чесноков был секретарем обкома, а затем председателем госкомитета по радио и телевидению.
Почему акция не состоялась
Сталин до самой смерти не отказался от планов, связанных с делом врачей и с подготовкой, депортации евреев, - утверждает доктор Айзенштадт. - И тому есть свидетельства. В личной охране Сталина работал некто А.Т. Рыбин. Из беседы с ним и по другим источникам историк Д. А. Волкогонов утверждает, что 28 февраля 1953 года Сталин читал допросы "врачей-отравителей", а в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года, во время своего последнего застолья, на котором присутствовали Маленков, Берия, Хрущев и Булганин, интересовался у Берии ходом следствия по делу врачей. Это было его последнее свидание со своими соратниками: закончилось оно в 4 часа утра 1 марта 1953 года, и в тот же день со Сталиным случился инсульт - он был парализован и в сознание больше не приходил.
...Однако весьма вероятно, что прекращением кошмара и самой смертью Сталина мы обязаны тому, кого Сталин прочил в главные исполнители кровавой акции.
В октябре 1952 года на пленуме ЦК опальный маршал победы ПК. Жуков, загнанный в ссылку тылового округа, вдруг «воскрешается» Сталиным. Воскрешается под заявление-реплику «товарища Сталина», что пора ему, старику, генералиссимусу, на заслуженный отдых. И молодые должны заступить на его, вождя, место.
Вестовой Сталина К.П. Корнев (племянник Власика, начальника личной охраны Сталина) вспоминал: "Любое упоминание о Жукове приводило вождя в бешенство. Он имя ненавистное "Жуков" если и произносил сам в 1945-52 годах, то только с бранными эпитетами". И вот этого ненавистного Жукова Сталин вдруг выдвигает на авансцену. С какой целью?
Свидетельство Вениамина Додина (публикуется впервые):
- Так случилось, что я еще в 1941 году - в камере следственного изолятора Безымянлага - познакомился с Г.С. Иссерсоном, а потом вместе с ним отбывал ссылку в Красноярском крае. Что это был за человек? Участник событий февраля и октября 1917-го. Выпускник военной академии. Служил в опер-отделах штабов Московского и Ленинградского военных округов и штаба РККА. С 1929-го преподавал в Академии им. Фрунзе, а в 1936 году по его предложению и обоснованию была создана Академия генштаба РККА, где сам комбриг Г.С. Иссерсон занял должность проректора и зав, кафедрой оперативного искусства. Среди его слушателей - все маршалы Победы, офицеры гитлеровского штаба Гудериан и Манштейн, которые в 1941-м громили СССР по схеме Иссерсона, и другие. После нападения на СССР Гитлера, упредившего Сталина, озлобленный Хозяин отыгрался на Иссерсоне, объявив его теорию предательской и запрятав его в лагеря, но на всякий случай - оставив в живых. Г.С. Иссерсон был выпущен только в 1955 году Жуковым, а умер в 1976-м. После ссылки мы с ним встречались уже в Москве. В его доме я познакомился в 1956 году с Г.К. Жуковым. С маршалом же Мерецковым мы несколько лет работали вместе над программой "Север". Благодаря общению со всеми этими людьми мне и удалось выяснить многое из того, что происходило накануне смерти Сталина."
Но это было позже, а тогда моим собеседником был начальник райотдела МГБ Григорий Зенин. Ему я и задал прямой вопрос: а не Жукову ли поручено руководить "акцией"?
- Жуков - стратег, - сказал Зенин. - Себя
любит. Ты что ж, полагаешь, что он собою,
званием своим не дорожит? Или не понимает, чем в случае чего кампания эта для него кончится, проведи он ее "по-жуковски"?
В 1956 году я познакомился в доме у Г.С. Иссерсона с самим Георгием Константиновичем. С маршалом нас связывало одно обстоятельство: в 1945 году он - по просьбе Эйзенхауэра, хорошо знавшего мою мать - принимал участие в спасении нашей семьи, разбросанной по лагерям и ссылкам.
За все годы наших с Жуковым разговоров он не раскрылся. На прямой вопрос не отвечал, УМЕЛ НЕ ОТВЕЧАТЬ МОЛЧАНИЕМ. Еще была у него отговорка: "Мне не докладывали".
И, тем не менее, в 60-е годы Г.К. Жуков рассказывал мне, что после расстрела Берии маршалу показали документ, из которого он впервые узнал подробности "Охоты на кабана" - таким шифром было помечено его "дело", которое ему начали шить по команде Сталина еще до Халхин-голской кампании.
- Позднее, когда я генштаб принял, они
за мое дело взялись дружно, - рассказывал" Г.К. Жуков. - Арестовали Хлобыстова (друга и родича Г К. - В. Д.) и других. Никто на меня компромата не дал. Точно знаю: была инициатива и даже разработка "самого". Тут взялись за "испанцев": арестовали Мерецкова.
Били шибко. Инкриминировали ему и Шахурину (нарком авиационной промышленности. - В. Д.) со Смушкевичем (командующий авиацией РККА. - В. Д.) диверсию в ВВС. Еще "испанцев" понаарестовывали - человек 70. Опять выбивали на меня показания, но никто их не дал. Мерецкова Сталин освободил. Этого так "обрабатывали" - на ногах не стоял! Но не выбили из него ни слова обо мне. А тут война. И в войну они вкруг меня ходили хороводом, но без наглости, аккуратно. Ловили. Знали: нахрапа не спущу. Но когда война завершилась, вся лубянская бригада кинулась на меня. В самом конце 45-го на совещании в Кремле Сталин взбеленился и выразился так, будто я все победы себе приписываю! Сразу началась травля. В конце декабря 45-го начали готовить мой арест. Точно знаю! В мае 46-го Сталин выступил перед членами Политбюро и военачальниками. Достал из кармана бумагу, бросил ее секретарю Главвоенсовета Штеменке, сказал: "Читайте". Тот зачитал показания арестованных генералов Новикова и Семочкина: «Маршал Жуков нелояльно относится к Сталину, считает, что он, Жуков, а не Сталин вершил главные дела во время минувшей войны, что Жуков неоднократно вел разговоры, направленные против Сталина, и во время войны сколачивал вокруг себя группу недовольных генералов и офицеров". Все Политбюро накинулось на меня, даже Голиков (маршал) испугался и ввязался в брань. Но большинство маршалов меня поддержало, а особенно резанул всех Рыбалко Паша... Павел Семенович. Он тогда предупредил: армия больше не потерпит вмешательства в ее дела фискальных органов и безответственных профанов.
Все поджали хвост. И Сталин. Хотя меня с главкомов сняли. Уехал я в Одесский округ, к чертям. Но они опять не унялись. 2 января 1948-го Абакумов (министр госбезопасности) самолично арестовал Леонида Минюка, генерал-лейтенанта, потом моего адъютанта Варенникова вместе с женой-летчицей. А обвинение им? "В разговорах захваливали Жукова и Эйзенхауэра!" Вообще начали тогда шпынять меня Эйзенхауэром - что ни выпад в меня, все "Эйзенхауэр" и "Эйзенхауэр!". В январе 48-го они арестовали генерала Телегина. Пытали. Вырвали зубы. За что? За то, что со мной работал. А формально обвинили, что мы с ним незаконно - в мирное время - Русланову орденом наградили,Лидию Андреевну! Ее - и незаконно! Кого же награждать было, как не Русланову?
...Жукова можно было прогнать в отставку и держать на даче. Но не в тюрьме! Ибо Жуков в тюрьме - это все прочие в расстрельных подвалах Варсонофьевского переулка.
В деле Жукова фигурировала цепочка документов его "преступной связи": Ван Менк"е (моя мать) - Вениамин Додин - Тимоти Хенкен (мой дядя - бригадный генерал союзнической американской армии, которому в декабре 1942-го по ходатайству генштаба удалось добиться свидания со мной в Безымннлаге) - Соосен (мой дядя, бригадный генерал союзнической американской армии), Эйзенхауэр (познакомившийся с моей матерью еще в 1906 году, когда она приезжала
в Америку после японского плена) - Жуков
(хлопотавший о спасении нашей семьи по просьбе Эйзенхауэра).
...Маршал К.А. Мерецков, с которым мы были дружны много лет, рассказывал:
"В 1941 году Сталин расстрелял Рычагова за одну фразу - "Вы заставляете нас на гробах летать!" А тут, на Главвоенсовете в мае 1946-го, он слова Рыбалки проглотил, будто их вовсе не слышал. И это при всех нас. Он еще после Сталинграда сообразил, сволочь, что он у нас на цепи. И терпим мы его до поры. Тогда, после Главвоенсовета в 1946-м, ему как-то нужно было "не уронить себя", и он снял Жукова с поста Главкома. Расчет его был точным: Жукова многие - из наших, армейских - не любили и боялись. Сталин этим пользовался: разделял и властвовал.
Жуков - человек решительный, волевой. Отлично видел слабые стороны других. Умел ими руководить. Но сам приказов не терпел и часто поступал вопреки им. Чувствуя опасность, он был способен испугаться, даже струсить. Поэтому никогда не прощал тем, кто заставил его бояться. Он перенес позор. страха перед сталинской злобой и никогда ему этого не простил. Работая вместе со Сталиным, он изучил его не хуже, чем сам был изучен Верховным. И Жуков поймал шанс возвратить Сталину свой "долг"...
...У меня нет оснований утверждать, что Жуков физически "убрал" Сталина, но полную власть он к концу февраля 1953 года уже имел. 28 февраля - по команде Жукова -сменилась вся охрана в районе сталинского бункера и весь обслуживающий персонал (в том числе врачи). А надо знать, что представляло из себя последнее убежище "вождя". Мне довелось увидеть только развалины бункера, а мой научный руководитель В.Ф. Утенков в 1946 году, когда Сталин решил соорудить себе убежище (после того памятного совещания, на котором маршал Рыбалко восстал против антижуковских происков), был назначен от НИИ наблюдателем зимних строительных работ.
Сталин сам устроил себе ловушку с этим бункером, который представлял собой полностью заглубленное бетонное здание с гигантской толщины стенами. Окон нет. Планировка симметричная: справа четыре комнаты и слева четыре. В середине коридор. В каждой комнате шкаф, диван, письменный стол, стул, настольная лампа, глазок и "кормушка" - отбрасывающаяся полка, на которую ставили поднос с едой (Сталин менял комнаты и никто не знал, в какой "номер" он в очередной раз закажет еду). Каждая комната как сейф - дверь открывалась изнутри - снаружи не выломаешь. Такие же двери - в коридоре. В "предбаннике" бункера маленькая щель окна, слева и справа нары, на нарах - солдаты.
То, что 28 февраля Жуков везде сменил охрану, которая подчинялась ГБ, означало -Жуков силой взял управление в свои руки.
Маршал К.А. Мерецков рассказывал мне об этом так:
"Жуков главное дело сделал - ликвидировал национальную угрозу. И отошел, не захотев ввязываться в придворную свалку. Что Маленков, что Хрущев, что Берия - все они были ему чужими. Он с дачи приехал, чтобы силы МГБ остановить, не дать развязать гражданскую войну. А когда Берию взяли и Москаленко (командующий Московским военным округом, руководивший арестом Берии и всей верхушки тогдашних карательных органов) начал экзекуцию, Жуков вернулся к себе на дачу. Он свое дело сделал и убийством себя не запятнал.
Сталин же задумал не просто физически избавиться от Жукова. Но уничтожить его морально и на веки-веков. И прежде всего в глазах Эйзенхауэра, к которому генралиссимус Жукова ревновал, как старая истрепанная ****ь. Я уверен: Сталин просчитал открывшиеся перед ним безграничные возможности с помощью одной, но многоцелевой операции - разом покончить с не по чину осмелевшими "общественными деятелями", и с возомнившими о себе соратниками, и, наконец, с самим Жуковым. Сталин Жукова знал отлично и понимал: Жуков, наделенный полномочиями, бульдозером пройдет по стране. И чем крупнее будет цель, тем решительнее этот бульдозер будет загребать. И нагребет гору. И тогда он под этой горой бульдозер и похоронит! А товарищ Сталин взойдет на эту гору Спасителем".
...У маршала Мерецкова были причины люто ненавидеть Сталина. Мир обошли его рассказы с подробностями издевательств, перенесенных им в лубянках и сухановках. Но это он считал обычной "российской практикой". Простить он не мог другого: когда, освободив, его привезли к Сталину, наскоро отмыв и приодев, прямо с Лубянки,- вождь "участливо" спросил его: "А как ваше самочувствие? Выглядите вы не лучшим образом». Я 10 лет был знаком с Кириллом Афанасьевичем, 6 лет работал с ним бок о бок. Никогда он не вспоминал тюрьмы, покалечившей его. Но бессчетно терзал душу сталинским "участием".
Сохранились в моей памяти и высказывания других людей.
Великая учительница музыки Е.Ф. Гнесина - подруга моей тетки Екатерины Гельцер -как-то сказала: "Мой самый любимый и почитаемый человек - Георгий Константинович Жуков - дважды спас мир: в Отечественную и в марте 53-го. Он блестяще сыграл женскую роль в том замечательном Пуримшпиле".
Теща Жукова - Клавдия Евгеньевна -говорила мне: "Ну не было у него в характере никакой мелкой мстительности! Он один из всех, кого я знала, не болтовней, а делом спас и ваш народ от Сталина. Они тут, в Сосновке, часто со Сперанским Георгием Несторовичем беседовали, когда профессор Машеньку (дочь Жукова) лечил... Профессор Сперанский мне однажды сказал: "Вы, Клавдия Евгеньевна, гордиться должны зятем. И не только его военным подвигом. Он спасителей спас - врачей - от убийцы. Вот где слава его божественная. А мы - что мы могли тогда сделать? Я так понимаю - один не решал, другой не решал, третий. Кому-то нужно было решить. Вот зять ваш и решил, взял на себя такую ответственность".
Послесловие
Можно ли верить всем этим рассказам? Степень убедительности каждого из них различна: один человек видел своими глазами, другой слышал от кого-то, третий додумал сам, пытаясь из клочков составить хоть сколько-нибудь цельную картину...
Практически нет свидетельств непосредственных участников - организаторов и палачей. И опять же - нет документов...
- Когда в Израиль приезжал директор госархива Российской Федерации г-н Мироненко, - рассказывает Яков Айзенштадт, - я, естественно, поинтересовался документами о подготовке депортации. Он ответил, что в его архиве "таких документов нет". Беседовал я и с профессором Афанасьевым, ректором бывшего Историко-архивного института, ныне Московского гуманитарного университета. Он утверждал, что подобными документами не располагает…И все же я не сомневаюсь, что тами не располагает... И все же я не сомневаюсь, что эти документы где-то есть, но пока не обнародованы...
Процесса, подобного Нюрнбергскому, над руководителями СССР не проводилось. Но ведь и лидеры Третьего рейха на процессе в Нюрнберге - лишь только речь заходила об уничтожении миллионов евреев - все как один отговаривались незнанием. И документов, несмотря на всю немецкую любовь к порядку и бухгалтерии, почти не осталось - их систематически уничтожали. И вообще - доля историка в XX веке незавидная...
Так что же нам известно?
А известно нам то, что в последние пять сталинских лет прошли одна за другой три антиеврейские кампании - космополитская, антифашистская (ЕАК) и врачебная. Спрашивается - зачем? Против верхушки партии они нацелены быть не могли - из евреев наверху осталось всего двое, да и те - Мехлис с Кагановичем. Ну еще у Молотова - жена Жемчужина... Слишком жирно ради них столько стараться, страну баламутить. Значит - цель была.
По всей стране шел слух о готовящейся депортации. Можно, конечно, допустить, что слухи распространялись сознательно - самими властями. Зачем? Поманить русских еврейским погромом, а евреев запугать? Но обещания надо выполнять (невыполнение заставило бы коренную национальность подозревать, что власть куплена евреями), а евреев запугивать было ни к чему - они и так беззащитны (пресса, культура, все общественные организации - уничтожены). Остается одно - согласиться с мнением, что планировалось именно то, о чем все говорили: депортация. А слухи оказались естественным следствием грандиозности предприятия - слишком много людей в той или иной мере были причастны к планированию и осуществлению акции.
Сама же депортация, как метод решения национальных проблем, ничего исключительного собой не представляла. Опыта хватало с избытком. И не только послевоенного. Никто уже не помнит, что еще до войны - в 1936 году - успешно было проведено выселение с Дальнего Востока всех корейцев (на этом, как говорят, и закончилась история дальневосточного сельского хозяйства). А из Ленинградской области выселили всех финнов - так называемых "ингерманландцев". А немцев из Поволжья тоже еще до войны выслали (да и как было не выслать? - дали приют немецким парашютистам-диверсантам; кому какое дело, что парашютисты эти были сброшены с советских самолетов? Что это меняет?). Ну а когда чеченцы подняли восстание в тылу Красной армии в 1942 году? Тут долготерпение - до 1944 года - советской власти можно объяснить только чудом!
Взглянем, впрочем, на карту: татары крымские, финны ленинградские, балкарцы, калмыки, ингуши, чеченцы.,. А к ним добавить турок-месхетинцев из Грузии... Вот она - европейская часть СССР - вся равнина от Балтики до седых Кавказских гор - славянская и неделимая! А за горами - христианская. Так что и с этой точки зрения наличие еврейских инородцев только портило общую картину.
А раз опыт был, то есть с чем сравнивать: вначале изолировать всех активных - тех, кто может оказать сопротивление, - боевые офицеры, бывшие разведчики... С теми же, кто служит в рядах армии, - еще проще: отозвать из частей и послать в Одно место.-Там их потом и брать. А затем как всегда: женщины, дети, старики, теплушки, эшелоны, бараки...
А потому - еще раз о документах. Протоколов заседаний Политбюро и списков на выселение "найти не могут". Но грандиозная транспортная операция не могла пройти бесследно"- значит, искать надо в архивах министерства путей сообщения (Макс Лурье, искавший документы о депортации месхетинцев, обнаружил их в архиве... автобазы № 9 г. Маргелана Ферганской области).
А теперь о том, что же все-таки готовилось. И вот здесь надо сказать самое главное - самую последнюю правду: готовилась не депортация. Готовился ГЕНОЦИД - истребление народа. Бараки в одну доску, без печей, открытые с торцов, - и минус 40. Это смерть, тут никто не выживет.
И здесь ответ на вопрос - почему даже нынешняя Россия скрывает существование этого плана. А потому, что, приняв решение о физическом истреблении евреев, коммунистическая Россия показала всем, что она есть на самом деле - Россия нацистская. Ведь и у Гитлера была та же самая программа.
И еще раз вопрос о документах - последний. Документы, уличающие сталинское руководство в сознательном геноциде, долго еще не увидят дневного света. Но остались люди. Мы остались. И каждый что-то знает, не знаем мы только одного - истинной ценности нашего знания. Мы приведем здесь несколько совершенно случайных воспоминаний. Люди хранили их всю жизнь, полагая, что об этом известно всем. Но тысячи таких свидетелей могут сделать то, что не под силу никакому документу, - восстановить историю преступления.
Прочтите эти свидетельства - это крохи, но это Крохи правды. Правды о том, как нас лишали места, где мы жили. Правды об уже выданных кому-то ордерах на наши квартиры, о неожиданных назначениях, о бараках без света и тепла... И о том, как мы не хотели верить этой правде.
Каждый из нас может рассказать. Расскажите!
Житель Иерусалима Яков Айзенштадт:
- Мои личные воспоминания о том зловещем феврале не вошли в книгу, но я прекрасно помню, как это надвигалось. Мы жили в доме, заселенном работниками МГБ. Двумя этажами выше жила женщина по фамилии Чугунова (ее муж и сын работали в МГБ). Однажды она привела к нам своих родственников, и они начали осматривать нашу квартиру. Они заявили, что скоро нас выселят и квартира достанется им.
Житель Хайфы Феликс Яковлевич Гальперин, литератор и журналист:
- Это произошло в Киеве, через несколько месяцев после смерти Сталина. Дворничиха нашего дома подрабатывала уборщицей в помещении райвоенкомата. К нашей семье она относилась весьма дружелюбно: я в порядке дружеской услуги занимался с ее сыном русским языком и литературой, мальчик"не тянул" по этим предметам. Так вот однажды, примерно через неделю после появления в "Правде" сообщения о том, что врачи невиновны и оправданны, она встретила во дворе
моего тестя Самуила Абрамовича Старосельского. "Слыщь, Абрамыч, читал, что у газетах пишут? Оклеветали, значит, дохторов-то, а? Шо думаешь про це?" Тесть мой был человек осторожный и ответил весьма сдержанно, дескать, говорить нечего, в "Правде" зря писать не станут, суд наш справедливый, разобрались, все выяснили, а иначе и быть не могло. Вера - так звали дворничиху - криво ухмыльнулась: "Еще как могло, Абрамыч, еще как могло!» могло!" - "О чем ты?" – не понял Самуил Абрамович. "А вот о чем, - дыхнула ему в лицо перегаром собеседница: - Ты ведь знаешь, шо я в военкомате прибираю. Ну! Так вот, еще у феврале, помню, мету я коридор ихний, а Жулин Васька, ну ты знаешь его, из соседнего дома, с военкомом балакае. Я, говорит, боевой офицер, ордена имею, чотыри медали, два ранения, а живу як последняя скотина, в прыймах. Брат в своей квартире комнатуху выделил, так там я, супруга Мария Опанасовна, да теща моя, тай ще малых двое. До каких же пор это терпеть? А военком ему отвечает, шо погоди трошки, лейтенант, повремени. Буде у тоби своя жилплощадь. Скоро квартир у Киеве освободится много, и тебя не забуду. Я уже на твое имя ордер заготовил. Вот он. И, слышь, Абрамыч, берет он какую-то бумажку и читает Ваське вслух. А то ордер квартирный: Как он до адреса дошел, я и удивилась. Улица Красноармейская, дом 40, кварира 6, две комнаты 38 метров..." - "Но это же наша квартира! - воскликнул тесть. - Ведь мы живем там. Как же это возможно?!" - "Вот и я подумала: как же можно в занятую квартиру людей селить? Значит, освободить ее хотели". - "Как это освободить? А нас куда?!" Вера внимательно посмотрела на тестя: "Эх, Абрамыч, а говорят, шо вы народ дюже умный". И добавила: "Все могло иначе быть... ежели б батько не помер".
Свидетельство жительницы Иерусалима Сусанны Н. (полное имя хранится в редакции):
- Мой муж, подполковник Марк Н., в 1948 году окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского, получил диплом с отличием и, по существовавшему положению, должен был быть зачислен в адъюнктуру при академии. Но ни он и никто другой из евреев-отличников адъюнктом не стал, а всех направили в различные воинские части и военные НИИ. А в 1952 году моего мужа из авиационного НИИ под Москвой неожиданно перевели в Читу, в Забайкальский военный округ. Он считал, что ему еще повезло, поскольку других его сослуживцев-евреев просто уволили из армии. Я тогда работала в Москве, в Академии Жуковского. И как только мужа перевели в Читу, тут же получила предписание освободить московскую квартиру. Следует сказать, что квартира эта была записана не на мужа, а на меня. Квартиру я не освободила, а к мужу решила съездить. Перед самым отъездом ко мне пришла пожилая пара. Они сказали, что слышали о том, что я собираюсь навестить мужа в Чите, и поэтому хотят попросить меня о небольшом одолжении -передать посылку их сыну-офицеру. Знали они, что служит он в Забайкальском военном округе, а отыскать его особого труда не составит: Чита - не Москва и человек с фамилией Рабинович, да к тому же офицер, должен быть известен половине города. Я взялась эту просьбу выполнить и отправилась в путь.
Приехала в Читу, встретилась с мужем, и тут же выяснилось, что жить в Чите семейной жизнью очень трудно - в городе было очень голодно, продуктов почти не было, и единственное что оставалось - это питаться в гарнизонной столовой. На мое счастье, я, как жена военнослужащего, находящаяся в законном отпуску, имела все права на прикрепление к армейскому пищеблоку. И вот, придя в столовую и увидев множество военных, я вспомнила о данном мне поручении и спросила у сидевших за столом, не знакомы ли они с офицером по фамилии Рабинович. Ответом мне был дружный хохот.
Оказалось, что в Чите нет ни одной воинской части, в которой не было бы офицера с такой фамилией. Более того, во многих частях офицеров Рабиновичей было несколько. И что самое удивительное - оказались они здесь в самое последнее время. Раньше они служили в разных округах европейской части СССР и в частях, расквартированных в Восточной Европе. И вдруг, в последние несколько месяцев, все они получили одинаковые предписания о переводе в Забайкальский ВО. Понятно, что среди офицеров появилось не только множество Рабиновичей, но и носителей иных, не менее характерных фамилий.
А весной 1953 года, еще до смерти Сталина, один из приятелей моего мужа, начальник местного гарнизона, свозил меня посмотреть на то, что, по его словам, должно было стать постоянным местом жительства для новоприбывших офицеров-евреев и их семей. В получасе езды от Читы, среди сопок, стояли дощатые бараки. Каждый такой барак длиной был метров в сто пятьдесят. И помню, что меня тогда как инженера поразило: ни к одному бараку, ни ко всему этому "военному городку" не была подведена ни одна линия электропередачи. И водопровода не было. Вообще никаких коммуникаций...
1953 год: ПредстоЯла ли советским евреЯм депортациЯ?
Самсон Мадиевский
C середины 30-х годов, по мере выцветания коммунистической идеологии в СССР и укрепления режима личной власти, Сталин все более опирается в своей политике на великорусский национализм. Традиционным компонентом последнего был, как известно, антисемитизм (отнюдь не чуждый, кстати, и самому диктатору). Однако внутри – и внешнеполитическая обстановка, в частности, идеологическое и политическое противостояние германскому национал-социализму, исключали тогда возможность открытых проявлений антисемитизма. Тем более относится это к периоду 1941–1945-х годов, когда Советский Союз вместе с западными демократиями сражался против гитлеровской Германии (хотя негласно вытеснение евреев со многих руководящих постов осуществлялось уже во время войны). После 1945-го в атмосфере нарастающей конфронтации с Западом («холодная война») и ужесточения внутриполитического режима дискриминация, преследования евреев усиливаются год от года.
Немногим более полувека назад, в 1949 году, впервые прошел неясный, но зловещий слух о готовящейся в СССР депортации евреев. Это было вскоре после разгрома Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), массовых арестов представителей еврейской интеллигенции и прокатившейся по стране кампании против «космополитов». С тех пор на Западе, а с 1990-го и в России появилось множество публикаций, в той или иной мере затрагивающих эту тему. В большинстве из них депортация советских евреев в отдаленные районы Сибири и Дальнего Востока рассматривалась как запланированная, тщательно подготавливавшаяся акция, осуществление которой лишь в самый последний момент было предотвращено внезапной смертью ее инициатора – И. В. Сталина. Более подробно эта версия изложена в книгах журналиста Зиновия Шейниса – «Грозила депортация» (М., 1991) и «Провокация века» (М., 1994), юриста Якова Айзенштата «О подготовке Сталиным геноцида советских евреев» (Иерусалим, 1994), публициста Федора Лясса «Последний политический процесс Сталина, или Несостоявшийся геноцид» (Иерусалим, 1995).
Итак, эта версия представляет следующую картину. В конце 40-х – начале 50-х годов на высшем уровне было принято решение депортировать советских евреев. Для подготовки акции была создана комиссия, подчинявшаяся лично Сталину. Председателем ее назначен был М. А. Суслов, секретарем – работник госбезопасности, а затем аппарата ЦК КПСС Н. Н. Поляков. Для размещения евреев в Биробиджане и других местах форсированно строились барачные комплексы лагерного типа, а соответствующие территории разбивались на закрытые, секретные зоны. Одновременно по всей стране составлялись списки (отделами кадров – по месту работы, домоуправлениями – по месту жительства) «лиц еврейской национальности». Списков было два – на «чистокровных» и «полукровок», и операция планировалась как двухэтапная.
Вначале высылка намечалась на вторую половину февраля 1953 года, но из-за задержки с составлением списков ее отложили до второй половины марта. Суд над «врачами-вредителями» Сталин назначил на 5–7 марта, публичную казнь их – на 11–12-е. Затем на крупнейших промышленных предприятиях страны предполагалось провести многотысячные митинги с требованием покарать всех пособников «убийц в белых халатах». Антисемитская истерия, достигшая апогея, должна была вылиться в «стихийные» погромы, «народные» расправы с евреями по всей стране. В этот момент, по замыслу Сталина, обнародовалось открытое письмо к нему от виднейших советских евреев с осуждением «врачей-убийц» как извергов рода человеческого и с просьбой переселить евреев в отдаленные районы страны, чтобы спасти их от насильственных действий со стороны окружающих.
Министр вооруженных сил СССР Н. А. Булганин получил от Сталина приказ подогнать к столице и другим крупным городам несколько сот военных железнодорожных составов. Теплушки без нар стояли наготове на Московской окружной дороге, в районе Ташкента и во многих других местах.
Согласно утвержденному Сталиным сценарию доехать до места назначения предстояло не более чем половине депортируемых. По пути следования эшелонов предполагалось организовать крушения, нападения со стороны «народных мстителей».
Предусмотрено было и марксистское теоретическое обоснование планируемой акции. Сталин поручил главному редактору журнала «Вопросы философии» Д. И. Чеснокову подготовить соответствующий «научный» труд. К началу февраля 1953 года книга под названием «Почему необходимо выселить евреев из промышленных районов страны» была уже одобрена Сталиным и отпечатана издательством МВД СССР тиражом в миллион экземпляров, который хранился на складе МГБ, и в день «Х» его должны были срочно распространить по всей стране. Для центральных газет, радио и телевидения были подготовлены рецензии на эту книгу.
На каких источниках базировалась такая версия? Прежде всего на показаниях Н. Н. Полякова, записанных двумя свидетелями незадолго до его смерти. Эти показания приводятся в книге З. Шейниса «Провокация века». Во-вторых, на свидетельстве Н. А. Булганина в беседе с доктором исторических наук Я. Я. Этингером (сб. «Хроника «дела врачей», с. 4-7). В-третьих, на рассказе И. Эренбурга писателю Ю. Бореву о беседе с Н. С. Хрущевым, пересказавшим якобы разговор со Сталиным относительно предстоявшей депортации (Ю. Борев. «Сталиниада». М., 1990). Наконец, на приводимых З. Шейнисом и Ю. Боревым (без указания источника) сведениях о подготовке книги Д. И. Чеснокова.
Нужно сказать, что версия эта с самого начала вызывала вопросы. Например: где можно ознакомиться с показаниями Н. Н. Полякова? Ответить на этот вопрос некому – ни автора показаний, ни первичного публикатора нет уже в живых. Далее. Если Н. С. Хрущев рассказывал И. Эренбургу о предстоявшей депортации, то почему он не упомянул о ней в своих «Воспоминаниях» (Нью-Йорк, 1979), где не раз говорится об антисемитизме Сталина? Наконец, самое главное: если комиссия по депортации действительно существовала, то должна была остаться ее документация. Где она? И напоследок: если книга Чеснокова была отпечатана огромным тиражом, неужели ни один экземпляр не сохранился? И даже если весь тираж был уничтожен, остались бы свидетели – наборщики, печатники, корректоры. Но где они?
В 1994 году в Москве вышла в свет большая (400 страниц) работа российского историка Г. Костырченко «В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие». Автор назвал ее «Документальным исследованием». Действительно, в отличие от всех ранее писавших на эту тему, Г Костырченко привлек большой документальный материал из строго секретных архивов ЦК КПСС и КГБ СССР. Эти материалы находятся теперь в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории, Государственном архиве Российской Федерации, Центральном архиве Федеральной службы контрразведки и Президентском архиве.
Обследуя названные хранилища, автор не обнаружил документальных подтверждений версии о готовившейся депортации советских евреев, и пришел к выводу, что правильнее ее считать предположением, которое будущие исследования должны подтвердить или опровергнуть.
В 1998 году в Германии состоялся симпозиум по теме «Поздний сталинизм и “еврейский вопрос”». В нем приняли участие известные специалисты по этой проблематике из России, Израиля, ФРГ, Чехии, Польши и Венгрии. Организовали симпозиум Институт по изучению стран Центральной и Восточной Европы и кафедра современной истории стран региона при католическом университете Айхштетта. Со стороны России в нем приняли участие Геннадий Васильевич Костырченко (Институт истории России РАН) и доктор исторических наук, профессор Владимир Павлович Наумов (секретарь Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте Российской Федерации). Их «дуэль» и стала, на наш взгляд, наиболее интересным событием симпозиума.
Во-первых, Г. Костырченко повторил свой главный аргумент: мы не имеем до сих пор официальных документов о подготовке депортации. Между тем, если бы таковые существовали, то обязательно всплыли бы несмотря на секретность. У такой точки зрения есть свои резоны. Вспомним: даже столь одиозные, опасные для репутации советского коммунизма документы, как секретный протокол к советско-германскому пакту о ненападении от 28 сентября 1939 года с картой раздела Польши или протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года с поручением НКВД ликвидировать находившихся в советских лагерях пленных польских офицеров, не были уничтожены. В течение многих лет существование их официально отрицалось, но после краха коммунизма в 1991-м эти документы «всплыли» в Президентском архиве среди бумаг с грифом «Особая папка».
Следующий аргумент Г. Костырченко: такие осведомленные в тайнах сталинской политической кухни функционеры, как Л.М. Каганович и П.А. Судоплатов, заявили, что ничего не слышали о подобном плане. Этот аргумент представляется менее убедительным. Каганович, который вообще обходит, отрицает или оправдывает сталинские злодеяния, в данном случае выразился так: «при мне разговора на эту тему не было», – подчеркнув, что в число самых близких к Сталину лиц тогда уже не входил (Ф. Чуев. «Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола». М., 1992. С. 41, 64, 175). Тем более Судоплатов. Возглавляя в 1951-1953 годах Спецбюро МГБ по разведке и диверсиям, нацеленное против «врага внешнего», он мог быть и не в курсе акции, задуманной на самом верху против «врага внутреннего». А вот А.И. Микоян, как показали его недавно опубликованные воспоминания, считал: «готовилось добровольно-принудительное выселение евреев из Москвы» (А.И. Микоян. «Так было. Размышления о минувшем». М.,1999, с.535, 536).
Еще менее убедительными кажутся другие доводы Г. Костырченко. А именно: что для осуществления депортации недостаточно было указания сверху, нужно было предварительно изменить действующее законодательство, легализировав антисемитизм так, как это было сделано в гитлеровской Германии в 1933 – 1941 годах. Более того, нужно было изменить официальную идеологию, «которая, вопреки шовинистическому давлению сталинизма, сохраняла еще романтику большевистского интернационализма, идеологию, которой чужды были национальная дискриминация и тем более расизм». А для проведения в жизнь столь глубоких и масштабных изменений требовалось время, которого Сталину не хватило. К тому же «практически все ближайшие соратники вождя наблюдали за его юдофобскими упражнениями с растущим напряжением, не без основания опасаясь, что все это может обернуться впоследствии сведением счетов с ними».
Что можно сказать по этому поводу? Показной интернационализм официальной идеологии, как известно, не стал препятствием для депортации четырнадцати (!) советских этносов, не потребовалось для этого и изменений действующего законодательства. Каждая такая акция мотивировалась политически, соображениями безопасности и т. п. Нет сомнения, что и для депортации советских евреев нашлись бы «веские» основания: их «враждебность» делу социализма (именно так, по словам Ю. Борева, объяснялась высылка в книге Д.И. Чеснокова), то, что «каждый еврей – националист, агент американской разведки» (согласно записи тогдашнего зампреда Совмина СССР В.А. Малышева, так выразился Сталин на заседании Бюро Президиума ЦК КПСС 1 декабря 1952 года).
Что касается психологической подготовки крупномасштабной акции против евреев, то она велась по меньшей мере с 1949 года (кампания против «космополитов»). Пропагандистская истерия, развязанная в связи с «делом врачей», привела, по оценке Г. Костырченко, к «взрыву плебейского антисемитизма», в котором агрессивность, желание посчитаться с «убийцами в белых халатах» слились с паническим, животным страхом перед ними. У многих эти чувства переносились на евреев вообще (по принципу «все они такие»). Психологическая почва для массового – «всенародного» – принятия широкомасштабных карательных мер была таким образом налицо.
Г. Костырченко, однако, полагает, что неодобрительное отношение ближайшего окружения и бурная реакция Запада на «дело врачей» вынудили Сталина осознать, что он «загнал страну в идеологический и политический тупик», и начать поиск выхода из положения. Признаки такого поиска российский историк усматривает в свертывании после 20 февраля 1953 года пропагандистской кампании вокруг «дела врачей» и подготовке Агитпропом ЦК письма на имя Сталина от имени самых известных советских евреев.
Однако относительно первого следует заметить: погромные статьи о «врачах-убийцах» продолжали появляться и после 20 февраля. Что же до упомянутого письма, то текст его, впервые опубликованный журналом «Источник» (Москва, 1997, №1), как оказалось, не содержит просьбы о переселении евреев . В нем говорится: вопреки усилиям врагов «подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан, ... превратить евреев России в шпионов и врагов русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого, ... русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения СССР является другом русского народа». Кончалось письмо совсем неожиданно – просьбой разрешить издание газеты, предназначенной «для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом».
Первое сообщение о заговоре группы врачей.
Конечно, в письме резко осуждались все тогдашние официальные враги – «врачи-убийцы», американский империализм, международный сионизм, государство Израиль, с которым СССР порвал дипломатические отношения. Однако нельзя не согласиться с Г. Костырченко: приведенные фразы действительно расходятся с содержанием и тоном предшествующей пропаганды. В любом случае данный текст не ложится в схему версии о предстоявшей через пару дней, недель или месяцев депортации советских евреев.
Соответственно и мотивы, по которым И. Эренбург и ряд других лиц отказались подписать его, оказываются иными, нежели утверждали сторонники указанной версии (считалось, что эти люди отказались ходатайствовать о «добровольном переселении»). По отношению к Эренбургу это установлено публикацией его обращения к Сталину в том же номере журнала «Источник».
Общий вывод Г. Костырченко по интересующему нас вопросу звучит так. В 1949-1953 годах «в еврейских кругах возникает трагическое чувство безысходности и отчаяния, обусловленное атмосферой растущего антисемитизма. Этому ощущению в известной мере благоприятствовала и традиционная еврейская ментальность, сформированная тысячелетним опытом преследований, постоянного ожидания национальной катастрофы. Способствовали ему и свежие воспоминания об изгнании целых народов, обвиненных во время войны в сотрудничестве с врагом». Неудивительно, что «запуганное сознание еврейского населения было пропитано самыми мрачными предчувствиями», вплоть до ожидания поголовной высылки в Сибирь. Хотя, полагает автор, такого рода планов у власти в то время не было.
Профессор В. Наумов возразил Г. Костырченко прежде всего по главному пункту – относительно отсутствия документов, подтверждающих подготовку депортации. Да, сказал он, на сегодня таких документов в нашем распоряжении нет. Но они еще могут найтись. И фонды Президентского архива, и документы бывшего КГБ обследованы далеко не полностью. И даже если документов такого рода не найдут, это не значит, что их и не было. Документы не уничтожались? Ну, как сказать! Есть, в частности, свидетельства о том, что осенью 1954 года из архивов ЦК и МК КПСС и ЦК КПУ было изъято и уничтожено много документов, компрометировавших Н. С. Хрущева (об этом говорилось на июньском Пленуме ЦК КПСС 1957 года.).
Что касается решения высшей инстанции о переселении евреев, то до него дело просто не дошло. В. Наумов привел в своем выступлении в Айхштетте факт, значение которого, на наш взгляд, трудно переоценить. Оказывается, депортация ряда народов Северного Кавказа была оформлена постановлениями ГКО СССР post factum , когда операция по выселению сотен тысяч людей, сопровождавшаяся уничтожением на месте всех, кого невозможно было вывезти, по существу закончилась. Руководившие ею уполномоченные ГКО Круглов, Кобулов, Аполлонов действовали на основе устных предписаний.
В. Наумов считает установленным, что списки лиц, подлежавших депортации из Москвы, у властей имелись. Они были составлены по указанию городского и районных комитетов партии под наблюдением органов МГБ. Что касается мест размещения, то он обратил внимание на принятое в январе 1953-го постановление Бюро Президиума ЦК КПСС о строительстве гигантского – на 150-200 тысяч человек – лагеря для «особо опасных иностранных преступников». Поскольку лиц этой категории в советских тюрьмах и лагерях было тогда значительно меньше, возникает вопрос: кто должен был заполнить этот новый остров ГУЛАГа? Заметим, однако, сразу: проектная вместимость нового лагеря даже отдаленно не соответствует тогдашней численности евреев в СССР, к тому же «наказанные народы» размещались не в лагерях, а среди местного населения отдаленных областей, краев и республик.
Ссылку на то, что весьма высокопоставленные функционеры не слышали о планах депортации, В. Наумов отводит, напоминая, что с конца 30-х годов Сталин все чаще принимал важные решения единолично, не ставя о них в известность даже тех, кто непосредственно отвечал за соответствующий участок работы. Характерный в этом смысле пример: начальник Генштаба РККА маршал Б. М. Шапошников узнал о вторжении советских войск в Финляндию в 1939 году... из газет, находясь в то время в санатории.
Мнение, что Сталин не имел свободы действий в вопросе о депортации евреев из-за позиции своего окружения, главный оппонент Костырченко считает «иллюзией».
Утверждение, что евреев невозможно было бы выселить из-за их разбросанности по территории европейской части СССР, В. Наумов парирует ссылкой на прецедент: все крымские татары и греки, проживавшие вне Причерноморья, были как известно, отысканы и присоединены к соплеменникам. Нельзя, однако, не учитывать, что численность, дисперсность расселения, степень интеграции в различные общественные структуры, – все эти показатели были у евреев значительно выше.
Таковы на сегодня основные аргументы и контраргументы сторон в этом затянувшемся споре. Как видно, у обеих есть довольно веские и серьезные доводы, есть, впрочем, и менее убедительные. Вопрос, поставленный в заголовке статьи, пока остается открытым .
P.S. Подготовив статью, я созвонился с В. Наумовым и Г. Костырченко, чтобы уточнить: могут ли они добавить что-либо к сказанному на симпозиуме. В. Наумов ответил: мы нашли в показаниях Рюмина упоминание о том, что в 1952 году он по согласованию со Сталиным представил предложения о депортации евреев. Г. Костырченко отреагировал на эту информацию контрвопросом: и где же они, эти предложения? Со своей стороны он сообщил: исследование документации Московского железнодорожного узла за февраль-март 1953 года не выявило здесь каких-либо необычных скоплений подвижного состава...
Поиски и исследования будут, очевидно, продолжены.
Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
Условное название мифа:
В 1952-53гг. готовилась департация всех евреев в Сибирь
Развёрнутое описание:
Миф используется что бы показать присущий СССР антисемитизм
Примеры использования:
«Кажется, он собирался устроить большое еврейское избиение. …По московским слухам, замысел Сталина был такой: в начале марта “врачей-убийц” должны были на Красной площади повесить. Всколыхнутые патриоты (под руководством инструкторов) должны были кинуться в еврейский погром. И тогда правительство, великодушно спасая евреев от народного гнева, в ту же ночь выселяло их на Дальний Восток и в Сибирь (где бараки уже готовились)»
Действительность:
В своей статье Геннадий Костырченко подробно расследует, как на основании ряда слухов появилась эта мистификация, какие вспомогательные фальсификации в пользу данной мистификации были проделаны
«О «депортации» достоверно известно только следующее. Слухи о ней появились в начале 1948-го, после трагической и таинственной гибели Михоэлса, но особенно усилились к концу того же года, когда был закрыт Еврейский антифашистский комитет и начались массовые аресты его руководителей
Масштабы слухов о готовившейся властями массовой высылке евреев существенно возросли в период антикосмополитической кампании, причем до такой степени, что об этом заговорила заграничная печать
Новый, еще больший всплеск тревожных толков о депортации произошел после публикации в печати сообщения ТАСС от 13 января 1953 г. об аресте «врачей-вредителей» и развертывания их пропагандистской травли
Но имели ли под собой реальную почву охватившие страну и мир слухи о чуть было не осуществленной Сталиным депортации евреев?
изъятие такого количества людей из нормальной общественной среды, где многие из них к тому же играли заметную роль в области науки, культуры, других общественно значимых сферах, возможно было только после всесторонней продолжительной подготовки. Требовались в первую голову предварительные радикальные изменения и в официальной идеологии, сохранявшей, несмотря на шовинистический пресс сталинизма, еще существенную толику большевистского интернационализма. То есть, схематично выражаясь, почвеннический шовинизм должен был полностью вытеснить коммунистический интернационализм, что было невозможно в принципе
несмотря на широкое предание гласности после августа 1991 г. самых секретных политических архивных материалов сталинского режима, не было обнаружено не только официальной директивы, санкционирующей и инициирующей депортацию, но даже какого-либо другого документа, где бы она упоминалась или хотя бы косвенно подтверждалась ее подготовка (в том числе сотни тысяч пресловутых списков евреев на выселение). Если бы нечто похожее существовало в действительности, то непременно бы обнаружилось, как это произошло со многими другими советскими политическими секретами. В последнее десятилетие, например, были опубликованы основные официальные документы о насильственном выселении в годы войны и послевоенное время чеченцев, ингушей, крымских татар и других так называемых «изменнических» народов, а также «буржуазных националистов» из Западной Украины, Прибалтики и других регионов страны. Причем эти директивы принимались за несколько месяцев до начала депортаций, что опровергает измышления о том, будто сталинское руководство письменно оформляло их постфактум. В общем, если гипотетически в чьих-то «руководящих» умах и возникало намерение административно выслать евреев в места весьма отдаленные, то эта идея, не могущая быть переведенной на практические рельсы, оказывалась мертворожденной»
Да, готовил! У меня никогда не было в этом сомнений. Планомерную юдофобскую деятельность Сталина, начиная с 30-х годов, я делю на три этапа: дискриминация евреев, их дискредитация. "окончательное решение еврейского вопроса".
Первый этап был оформлен в 1944 году введением секретных, но общеизвестных правил ограничения приема евреев в вузы и запрещения их приема на работу. Дискриминация просуществовала до конца 80-х годов.
Для дискредитации был проведен ряд мероприятий ("дело" Еврейского антифашистского комитета, аресты и увольнения евреев на Московском автозаводе им. Сталина и Ярославском автозаводе, травля "космополитов", аресты евреев на заводе "Москабель" и др.). В 1953 году началась подготовка к депортации евреев из европейской части СССР, для чего была создана группа в составе члена Политбюро Суслова и сотрудника "органов" Полякова при личном участии Сталина. Частью финального мероприятия я считаю расстрел членов Антифашистского еврейского комитета 12 августа 1952 года и организацию "дела врачей" в конце 1952 - начале 1953 гг. Расправу с осужденными врачами вождь решил сделать прологом депортации, которую Сталин, как пишет историк В.Наумов, считал частью своего сатанинского плана подготовки третьей мировой войны. При этом страна "очищалась" примерно от двух миллионов евреев, потенциально опасных, имеющих соплеменников в США. Таким образом, "окончательное решение еврейского вопроса было не только самоцелью", звеном в цепи плановых юдофобских действий, но и превентивным военным мероприятием. Не вижу оснований сомневаться в том, что депортация в действительности была задумана и подготовка к ее реализации начата.
Вот что я помню сам. В последний день февраля 1953 года меня, кандидата технических наук с 20-летним стажем, по указанию сверху внезапно уволили с Московского автозавода им. Сталина после более чем десяти пет работы - "в связи с реорганизацией". Это было неожиданно и для моих начальников (главного инженера и главного конструктора завода). За пару недель до меня столь же скоропостижно был уволен "по собственному желанию" начальник лаборатории сварки, лауреат, еврей, проработавший на заводе 25 лет. Причину увольнений я не знал и считал их предвестниками новых "благодеяний" советской власти.
Увольнение 2 марта оказалось "подарком" к моему дню рождения - 4 марта Картина жизни еврейской семьи выглядела мрачной" отец погиб в лагере в 1938 году, сын - безработный, будущее не сулило ничего хорошего. Москва полнилась слухами о предстоящем выселении евреев. Рассказывали, что в Биробиджане роют тысячи землянок и строят бараки, в домоуправлениях Москвы "активисты" кое-где спрашивают, когда будут распределять еврейское жилье.
Примета времени: не было слуха, которому нельзя было бы не поверить, не было гнусности, о которой можно было бы уверенно воскликнуть: "Вранье! Это немыслимо!" Вполне вероятной была и ожидаемая мотивировка депортации: "Не оправдали доверия народа" или что-нибудь в этом роде. В условиях сталинской фашизации страны и это не исключалось.
Лишь через 45 лет я прочитал в умной книге Э.Радзинского "Сталин" (Москва, 1997 г.) меткое замечание: "Уже в конце февраля по Москве поползли слухи: евреев будут выселять в Сибирь. Люди знали: слухи, которых Хозяин не желал, прекращались быстро, их распространителей немедленно сажали. Здесь же день ото дня слух становился пугающе массовым".
Как мрачный признак я воспринял внезапное исчезновение из моего быта Т.С., молодой женщины, работавшей инженером на авиационном заводе, партийной активистки, державшей нос по ветру и, как мне казалось, всегда хорошо осведомленной. После обычного теплого прощания она исчезла, как будто ее никогда и не было. Ни звонка, ни письма! Стало ясно, что приближение каких-то событий побудило ее прервать компрометирующее знакомство. Это подтвердилось через пару лет, когда я, с трудом протиснувшись через переполненный троллейбус, пулей вылетел из дверей и стукнулся с ней лицом к лицу. Она стояла на остановке и, не успев от неожиданности придумать благопристойный вариант, созналась, что "решила остаться в стороне".
Сталин умер 5 марта 1953 года. В последующие дни состоялось прощание с вождем, унесшее множество жизней. Морги столицы были забиты трупами москвичей, раздавленных или задохнувшихся в толпе на пути к Колонному залу, где было выставлено тело тирана.
По окончании траурных церемоний я начал искать работу по развешанным в городе объявлениям. Всюду требовались специалисты моего профиля, но нигде евреев не брали. Я лично убедился в непроницаемости советского барьера. Запомнилась фраза, невзначай брошенная одним из начальников отдела кадров: "Зачем нам брать временного работника, нам нужны постоянные". Он, несомненно, имел в виду предстоящую депортацию евреев. Выше я упомянул, что никогда в ней не сомневался. Воспоминания Лео Якоби ("Окна", 28.04.94), прочитанные в Израиле, лишь подтвердили мою уверенность. Привожу их дословно: "В конце 1952 года мне в Харькове сообщили, что мой родственник, академик Е.В.Тарле, хочет меня видеть. По приезде он, вероятно, во избежание подслушивания поехал со мной на Новодевичье кладбище и во время прогулки рассказал: "Готовится депортация евреев из европейской части страны, и это только первый этап очередного великого переселения народов. На очереди Закарпатье и, вероятно, молдаване из украинских регионов". Что такое депортация, мне объяснять было не нужно: я видел как "выгружали" крымских татар, но тут было существенное отличие - татар привезли в теплую Среднюю Азию в теплое время года, а евреев планировалось вывезти в марте-апреле в Сибирь, где их ждали наспех сооруженные бараки со стенами в одну доску, и первые жертвы по приезде должны были составить 30-40%. По словам Тарле, "операция" была разработана во всех деталях: уже было назначено, кому погибнуть "от народного гнева", кому достанутся ценные коллекции московских и питерских евреев, кого ждали "освобождающиеся" квартиры..."
Уместно напомнить, что академик Евгений Викторович Тарле - историк, еврей, личность выдающаяся. Его ум и эрудиция общепризнаны. Европейские диктатуры прошлых веков он изучил еще до появления большевиков ("Европа в эпоху абсолютизма", 1919 г.) Отличную книгу "Европа в эпоху империализма" он имел неосторожность издать в середине 20-х годов. Она была написана не с "марксистских" позиций: в ней не хватало классовой борьбы. Началась травля, усилившаяся после выхода книги "Классовый враг на историческом фронте": в ней книгу Тарле обругали, а автора объявили врагом, после чего вмешался Сталин, и Тарле смог возобновить работу. Е.Тарле имел опыт не только историографический (книги "Наполеон", "Крымская война", "Талейран" и др.), он отлично знал "художества" советской власти и особенности "пролетарской диктатуры". Говорят (и это похоже на правду), что Сталин неоднократно подталкивал его к созданию трилогии об отечественных войнах России, начиная с 1812 года.
Подчеркну, что Тарле был человеком не только осведомленным. В отличие от других участников и наблюдателей советского быта, он хорошо понимал происходящие события и мог трезво их воспринимать. Поэтому Е.В.Тарле невозможно считать мнительным обывателем, обманутым ложными слухами. Себя я тоже не считаю таковым и был изумлен, прочитав несколько лет назад статью Арона Черняка ("Калейдоскоп", 30.07.98). Он выразил сомнения в подготовке депортации, говоря о книгах двух известных авторов. Проф. Черняк пишет, что генерал Судоплатов об этом плане не слышал, но если он существовал, то данные о нем можно было бы найти в архивах органов безопасности и Московского комитета партии. Пока они не найдены, "...речь идет только о слухе, возможно, основанном на высказываниях Сталина..." Напомню, что после смерти Сталина все партийные и государственные архивы были тщательно "прочесаны" с целью скрыть следы ряда поступков и событий, не украшающих КПСС и ее вождей.
А.Борщаговский (1994 г.) "считает депортацию невозможной с позиций политических, психологических, организационных, народнохозяйственных, международных, с позиций практической целесообразности". Он, конечно, прав, однако годы, проведенные под властью Сталина, убедили меня в том, что не было такого злодейства и глупости, которую не мог бы реализовать сталинский режим, совершенно не считаясь с любыми их последствиями. Это соображение особенно применимо к последним годам царствования Сталина, когда, несомненно, обострился его психический недуг (паранойя), диагностированный еще в конце 20-х годов академиком Бехтеревым.
Сегодня очевидно, что по мере того как 50-е годы все дальше уходят в прошлое, растет число скептиков, сомневающихся в том, что депортация была Сталиным задумана и действительно готовилась. В ходе возникшей дискуссии был опубликован ряд статей в газетах Израиля, состоялись конференции историков в Германии. Мнения разделились. Часть участников дискуссии не сомневается в том, что депортация должна была стать реальностью. Другие, скептики, считают, что подготовка к депортации - вымысел, порожденный ложными слухами. Третьи, не исключая возможности подготовки депортации, считают ее недоказанной, пока не будут найдены подтверждающие ее документы.
Я полагаю мнение скептиков ошибочным не только в связи со своими воспоминаниями и рассказом Е. В. Тарле, но и, главное, основываясь на юдофобской деятельности Сталина, охарактеризованной в начале статьи.
Станин понимал, что депортация компактно проживающих народов была проще намеченной депортации евреев, рассеянных среди граждан разных национальностей, к тому же при наличии множества смешанных семей. Однако Хозяин не сомневался, что тысячи чекистов, усиленных группами "активистов", отлично справятся с операцией, тем более что она упрощалась для них существенным обстоятельством: ранее депортированные народы выселялись для проживания в новых местах, а евреи переселялись для вымирания по дороге и в дальних районах от морозов и от недостатка еды. Это позволяло с ними вовсе не церемониться. Кроме того, операция властей супила кое-кому весомые блага: после исчезновения владельцев оставалось их жилье, брошенные вещи, мебель, коллекции, картины и другие предметы искусства. Так уже было в Германии, где фашисты "изъяли" из населения рейха 600 тысяч евреев (правда, они были побогаче советских и, кроме квартир, оставили дома, виллы, офисы, промышленные, торговые и другие предприятия).
Полагаю, что в осуществимости депортации Сталин не сомневался. Мнению скептиков противоречат также два сообщения, опубликованные в позапрошлом году. Первое - рассказ писателя Виктора Ефимовича Ардова, записанный его другом Б.Зильберштейном, лет через 15 после смерти Сталина ("НН", "7 дней", 24.08.2000). Суть информации: "Сталин собрал на своей подмосковной даче все "старое" Политбюро, предложил рассмотреть один вопрос - о высылке евреев в Восточную Сибирь. Когда он объявил повестку дня, Каганович встал: "Если так, то обсуждайте этот вопрос без меня". И вышел. Сталин сказал: "Вот Лаврентий Павлович уже подготовил барачные городки, подготавливаются и эшелоны". Все молчали. Обсуждения не получилось. "Ну что ж, - усмехнулся Сталин, - если ясно, что не требуется обсуждения, то будем голосовать". И поднял руку. Он привык в течение десятков лет, что если он голосует, то за ним - все. Но ни одна рука не поднялась. Он впервые остался в единственном числе. Все расходились молча. Ярость распирала Сталина. Он задыхался от злости, ушел в свою спальню. Утром его нашли на полу мертвым с открытыми глазами, лицо было искажено злобной гримасой". Очевидна датировка события: заседание Политбюро состоялось 1 марта. Тело генсека было найдено на следующий день.
Версия смерти Сталина, изложенная В.Е.Ардовым, совпадает с давней публикацией в одной из французских газет. Сообщалось, что очередной инсульт Сталина наступил после заседания Политбюро по вопросу о депортации евреев, на котором Сталин будто бы встретил сопротивление его членов. Отмечалось выступление Кагановича, названы были также Микоян и Ворошилов. Этому сообщению я не поверил: так могли поступить только самоубийцы. О споре со Сталиным не могло быть и речи. В версии Ардова выступление Кагановича заключалось в том, что он вышел из комнаты. Что касается Микояна, Ворошилова и других, то они не сказали ни слова, а всего лишь не подняли руки в знак одобрения сталинской затеи. В такой протест можно поверить, он был в единственно возможной в те дни беззвучной форме.
Правда, теперь известно, что охранники Сталина видели его живым в четыре часа утра 2 марта, когда он приказал им идти спать. Но это не противоречит версии Ардова.
Вторым, причем документальным, подтверждением намерений Сталина депортировать евреев в марте 1953 года, я считаю обнаруженный историком Жоресом Медведевым секретный приказ N 17 от 22 февраля 1953 года о немедленном увольнении из Министерства государственной безопасности (МГБ) всех сотрудников еврейской национальности вне зависимости от их чина, возраста, заслуг ("Секрет", 02-08.04.2000). Это кажется логичным накануне депортации. Ведь именно "органам" предстояло ее осуществить. Кроме того, Сталин, видимо, решил отправить бывших сотрудников вместе с их соплеменниками. Думаю, что аналогичные приказы были изданы и в других министерствах (например, в МВД).
Полагаю весомыми сомнения участников дискуссии в связи с отсутствием документов о подготовке депортации, Отмечу, что до момента принятия Сталиным решения о дате начала депортации, подготовка сводилась к составлению различных списков - делу в СССР привычному и обыденному. К началу 50-х они были готовы.
В статье Семена Шпунгина "Юрмальские прогулки с Аркадием Райкиным" ("ЕК", 8 ноября 2001 г.) приведен эпизод совместного пребывания автора с А.Райкиным в санатории "Рижское взморье" в 80-х годах. В беседе о зловещем плане депортации евреев Аркадий Исаакович вспомнил, что в антракте одного из спектаклей к нему подошла незнакомая дама, видимо, его почитательница, и протянула нумерованный лист бумаги с машинописным текстом. "Я это берегла для вас, - сказала она, пояснив, что ее муж в начале 50-х годов работал в КГБ. - Возьмите себе на память". Перед глазами Райкина предстал список, сплошь состоявший из еврейских фамилий, среди которых он обнаружил и свою, с перечислением домочадцев, указанием адреса ленинградской квартиры и даже с пометкой о наличии в ней черного хода. Такие списки составлялись во всех крупных городах.
Задание на постройку бараков для новых лагерников, вероятно, вовсе не было выдано, так как забота о благополучии евреев не соответствовала целям вождя. Задания о подаче поездов должны были быть приурочены к определенным датам, которые еще не были назначены. Следует проверить, состоялось ли 1 марта 1953 года заседание Политбюро, хотя не исключено, что протокол столь неудачного заседания не был оформлен.
Исследователям, которые верят только документам, напомню: "В стране, где документы в архивах периодически уничтожались, существует забавный исторический источник - устные рассказы современников" (Э.Радзинский, "Сталин", стр. 608, Москва, 1997). А теперь объясню, почему документы о депортации, если они и были, не найдены.
Одним из основных помощников Сталина по антисемитским делам был М.Суслов. После смерти Сталина он остался членом Политбюро и стал главным идеологом КПСС, "работал" до своей смерти в 1982 году, то есть еще 29 лет (!). Занимая эти два поста, Суслов имел неограниченную возможность давать указания любым чиновникам советского и партийного аппарата. Не сомневаюсь, что с первых же дней после смерти Хозяина Суслов стал энергично заметать следы и уничтожать свидетельства своих деяний. В этом он был заинтересован лично: готовившееся преступление касалось миллионов людей, а имена его организаторов стали бы известны всему миру. По законам международного права такие акции называются "преступлением против человечества".
Способы уничтожения следов могли быть разными, наиболее вероятным, полагаю, был метод простой и эффективный: Суслов вызывал к себе чиновника из любой организации, объяснял задачу, предупреждал о необходимости соблюдения полной секретности и строжайшем наказании за нарушение, а затем приказывал представить ему через определенный срок секретный перечень уничтоженных документов. Так за пару лет он уничтожил всю документацию, начал же, конечно, с уничтожения всех бумаг своей комиссии, благо ее секретарь был под рукой. Действия Суслова были вполне "легитимны", ибо партийная верхушка старалась по возможности скрыть хотя бы часть преступлений сталинского режима.
В книге "Провокация века" З.Шейнис сообщил, что секретарь комиссии по депортации Н.Поляков перед смертью дал показания, записанные двумя свидетелями. Однако эти записи не обнаружены. Не знаю дату смерти Полякова, но если он скончался раньше Суслова, то, несомненно, тот позаботился об уничтожении всяких крамольных записей.
Кем-то был пущен слух о том, что Сталин незадолго до своей смерти будто бы сам отменил депортацию евреев. Невероятно! Человечные и разумные поступки Сталина, особенно в конце его царствования, неправдоподобны. Никто не заметил появления у него признаков доброты, наоборот, даже его многолетние соратники с ужасом ждали в последние дни возможной расправы с ними.
* * *
Иногда спрашивают, стоит ли спорить о событиях полувековой давности? Так ли уж это важно сегодня? Да, стоит, ибо готовившееся историческое событие было весьма значительным.
Депортация евреев из европейской части СССР была предрешена. Она не состоялась только из-за смерти Сталина. Его биография должна содержать сведения о двух последних незавершенных замыслах: депортации евреев и третьей мировой войне. Без этого образ Люцифера XX века будет очерчен неполно.
Историю еврейского народа следует дополнить информацией о готовившемся Сталиным трансфере евреев, несмотря на то, что документы, связанные с подготовкой депортации, заботливо уничтожены ее организаторами.
