Религиоведение где работать. Историко-филологический факультет возобновляет набор на направление подготовки религиоведение. Где студенты будут проходить практику

Новый учебный год — это праздник не только для тех, кто в первый раз пошел в школу, но и для тех, кто, преодолев множество страхов и трудностей, наконец-то может назвать себя студентом вуза. Среди тех, кто поступил в этом году в высшие учебные заведения, есть те, кто в скором будущем сможет не без гордости назвать себя религиоведами — адептами науки, вызывающей и сегодня множество вопросов и изучающей феномен веры и религии. О том, что такое религиоведение, каков предмет его исследования и почему эта наука является "опасной", в интервью РИА Новости рассказал старший преподаватель кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ имени М.В Ломоносова, главный редактор журнала "Религиоведческие исследования" Павел Костылев. Беседовала Милена Фаустова.

— Сколько студентов поступило в этом году на отделение религиоведения?

— Последние несколько лет в Московском университете на отделении религиоведения философского факультета открыт набор на 10 бюджетных мест. Все они заполняются. Регулярно бывают студенты, которые учатся и на внебюджетных местах — по договору. В этом году нашими студентами стали 11 абитуриентов, и есть основание полагать, что эта тенденция сохранится.

С одной стороны, в Москве получить религиоведческое образование как первое высшее можно в нескольких вузах, прежде всего в МГУ и в РГГУ. С другой — религиовед не такая профессия, ради которой имеет смысл сотням людей штурмовать бастионы. Это очень сложная и даже опасная профессия, вызывающая у представителей нашего общества определенные вопросы. В такой ситуации десять бюджетных мест — это оптимальный вариант.

— А кто сегодня вообще поступает на философский факультет и, в частности, на отделение религиоведения? Каков он, современный студент гуманитарных факультетов МГУ?

— Первокурсники становятся все моложе. Много шестнадцати-семнадцатилетних. В советское время на философский факультет шли в основном состоявшиеся люди с профессиональным и жизненным опытом, которые хотели познать себя, обрести богатство философского знания, постичь глубину религиозных традиций. То есть это был ответственный выбор взрослых людей.

Сегодня абитуриенты могут подавать к нам документы одновременно на историю, философию, религиоведение и социологию. И дальше возникает вопрос, куда они пройдут по баллам. Например, дополнительное испытание для тех, кто хочет пойти учиться на отделение религиоведения, — история. А на философии — обществознание. Соответственно, люди, которые выбирают обществознание, пока никак не могут поступать на религиоведение. А религиоведы конкурируют, скорее, с историками, чем с другими абитуриентами философского факультета.

Более того, представление о гуманитарном образовании и его перспективах у абитуриентов и их родителей сегодня тоже не вполне отчетливое. Непонятно, кем по окончанию вуза будет работать религиовед или философ. Хотя наши выпускники, как показывает опыт, могут работать кем угодно и где угодно.

— Вы сказали, что религиовед — опасная профессия. Почему?

— Опасная в хорошем смысле слова — как опасна всякая сложная, трудная и неоднозначная профессия. Религиовед имеет дело, наверное, с самым сложным и возвышенным феноменом всей человеческой культуры, а именно с религией и религиозными традициями. И в силу своей профессиональной специализации он должен ставить под сомнение мировоззренческий выбор человека, задавая ему вопрос "почему?"

Еще одна опасность профессии — религиоведение очень содержательно нагруженная дисциплина. В каком-то смысле религиовед должен быть и философом, и историком, и социологом, то есть должен быть этаким Леонардо да Винчи. Это не многим по плечу.

— Что изучает религиоведение?

— Это наука, которая изучает религию как понятие и концепцию. Это и конкретные религиозные традиции в их истории и современном состоянии, и отдельные религиозные феномены, включая так называемые квазирелигиозные. Последние могут быть религией, а могут ей и не являться — в зависимости от точки зрения исследователя, но ими наполнен сегодняшний сложный мир.

Предмет изучения религиоведа — все религиозное, все аспекты веры и мировоззрения. Есть и определенная профессиональная специфика, когда, наблюдая за игрой детей на детской площадке, автоматически видишь в ней некое отправление религиозного культа или что-то, напоминающее культ. Но такая деформация свойственна любому человеку, глубоко погруженному в свою профессию, это часто становится предметом для шуток и профессионального юмора.

— Религиоведение иногда сравнивают с богословием. В чем разница между ними и в чем они схожи?

— Богословие — это система знаний, которые чрезвычайно трудно эмпирически подтвердить. Вряд ли кто-то будет ждать от богослова на государственном аттестационном экзамене чуда или доказательства бытия Бога. Фактически богослов, или теолог — фигура, которая частично интегрирована в религиозную общину и говорит о религии изнутри своей религиозной традиции. С другой стороны — богослов пытается выстроить свое знание как научную дисциплину.

Религиовед же не нуждается в апелляции к религиозной традиции, сверхъестественным существам, Писанию и догматике. Это человек, который, пользуясь наработками религиоведения и других научных дисциплин, пытается изучать вполне конкретные вещи, имеющие отношение к религии, — и представления людей, и религиозные тексты, и сложную и неоднозначную жизнь религиозных организаций, а также те или иные состояния, которые люди интерпретируют в религиозном ключе.

Поэтому богослов неотделим от религиозной традиции, а религиовед свободен в своем выборе, он может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой.

— А в каких сферах сегодня востребованы религиоведы?

— Я приведу три примера. Первый — государство и общество нуждаются в специалистах по взаимодействию религиозных организаций, с одной стороны, и государства или общества — с другой. Они нужны и органам власти, и профессиональным ассоциациям при государстве, чаще имеющим юридический характер.

Второе — в них нуждаются люди, желающие культурно развиваться и знать нечто об окружающем нас мире, в том числе какие есть религии, как они развиты и что с ними происходит сегодня. Если такой человек хочет узнать о Яблочном Спасе, таинстве исповеди или жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа, он может пойти в церковь или духовную семинарию и задать там свои вопросы. Но если он интересуется "дальними", умершими или редкими религиями, например, религией вуду, ему придется обратиться либо к историкам, либо к религиоведам, но никак не к тому же православному священнику, который в области религии вуду некомпетентен.

Третий пример. Существуют дисциплины, которые не дают нам ничего прагматически конкретного, например роста ВВП. Религиоведение также относится к комплексу подобных дисциплин, поскольку оно увеличивает сумму человеческих знаний о человеческой же культуре.

Научное изучение религии углубляет понимание человеком самого себя. В каком-то смысле это экзистенциальная потребность. Конечно, это и необходимый минимум рациональности, связанной с безопасностью в сфере религиозного выбора. Человек не может понять, с чем он имеет дело, пока хотя бы минимально не изучит предмет.

— Может ли религиоведение способствовать налаживанию межконфессиональных взаимоотношений, а также укреплять межэтнический мир в государстве?

— Безусловно, поскольку люди, сконцентрированные на своей собственной религиозной традиции, часто имеют абсолютно мифические и неправдоподобные представления о "соседней" религиозной традиции. Христиане думают странные вещи о мусульманах, у мусульман существует иногда не вполне понятное, ложное представление о христианах; в рамках христианства православие, католицизм и различные варианты протестантизма также с трудом могут договориться между собой, прежде всего потому, что они настроены на защиту своих представлений и на отрицание чуждой им религиозно-культурной специфики. И здесь религиовед может выступить в качестве идеального посредника.

У корректно ведущего себя ученого нет, точнее, не проявляется мировоззренческих предпочтений, которые чрезвычайно сложно не проявлять, скажем, теологу той или иной конфессии. А в силу своей подготовки религиовед в состоянии корректировать, координировать и помогать разным конфессиям вести друг с другом диалог, добиваясь межрелигиозного согласия.

— Известно, что религиоведение, как наука, появилось сначала в Европе. Как оно прижилось на российской почве?

— Мировому религиоведению примерно полтора века. В России это слово впервые, судя по всему, употребил граф Лев Николаевич Толстой в разговоре с одним из своих конфидентов. Это было в 1908 году. Можно сказать, что в российском религиоведении было три основных этапа — дореволюционный, советский и современный. И для каждого характерен свой взгляд на то, что такое религиоведение, как его необходимо развивать и что с ним происходит.

До революции были попытки создать кафедры истории религии. Одна из них появилась на факультете общественных наук МГУ в 1919 году. Мало кто знает, что знаменитый философ Ильин, который потом, в начале 1920-х годов, уехал за рубеж на философском пароходе в связи с известными политическими событиями, вел на ней курс "Введение в историю религий".

В советское время религиоведение превратилось в дисциплину, направленную на изучение религиозных представлений, прежде всего сельского населения, а до 1950-х годов — и на ликвидацию религий. Однако потом, когда стало понятно, что ликвидировать их не так-то просто, советские религиоведы стали еще более внимательно исследовать религиозные традиции. Именно тогда появились известные по сей день кафедры религиоведения.

Первая из них — кафедра истории и теории атеизма и религии философского факультета Московского университета, которая возникла в сентябре 1959 года и успешно существует до сих пор; сегодня это кафедра философии религии и религиоведения. Потом появились аналогичные кафедры в Киеве и Санкт-Петербурге. Сегодня по всей России существует более тридцати кафедр религиоведения.

— Чем отличается российская школа от европейской?

— У современного российского религиоведения есть два главных лейтмотива, которые отличают его от западного. Первый — это необходимость вобрать в себя достижения мирового религиоведения, в котором никакого перерыва на советский период не было и развивалось оно достаточно линейно, и адаптировать их к философским и социологическим находкам советской школы.

В СССР, а теперь в Российской Федерации, а также в ряде стран Восточной Европы религиоведение представлено как одна из дисциплин философского цикла. Кстати, эта ситуация довольно редка, поскольку во всем мире религиоведение — либо историческая, либо филологическая дисциплина. Мы же в качестве базовой поддерживаем преимущественно философскую и отчасти социологическую традицию изучения религий.

Второй лейтмотив отечественного религиоведения — это попытки найти свое социальное применение. Религиоведы то бросаются в изучение новых религиозных движений, которые всегда актуальны, потому что являются беспокоящим общественность элементом религиозного дискурса и религиозной же практики. То пытаются выстраивать государственно-конфессиональную политику РФ или консолидировать свои усилия с разными религиозными организациями, изучать и развивать духовно-патриотическое наследие народов России. Но фактически религиоведение в стране сегодня не ищет свой предмет и свой метод, а находится в процессе приумножения своей аудитории.

На Западе таких проблем нет. В образовательном смысле религиоведение существует с 1873 года — с момента создания первой кафедры религиоведения в Женеве — и развивается оно достаточно спокойно. Ему нет нужды в постоянном самоопределении и определении своей аудитории: почти все понимают, чем религиоведение отличается от богословия. В России же ситуация более хаотичная, но в ней больше исследовательских и научных возможностей.

— Что изучают на отделении религиоведения в МГУ?

— У нас два основных направления исследований. Первое — это все то, что можно отнести к философско-религиоведческому, теоретическому комплексу. Это и разные гипотезы становления религии в культуре и цивилизации, и то, как изменяются религии в современном мире, и возникновение интересных переходных форм — "квазирелигий", иронических религий, fiction religions (выдуманных религий) — всего того, что интересно молодежи и общественности. Здесь есть и серьезное переосмысление основных религиозных понятий, и базового религиоведческого словаря и программ.

А второй момент — это изучение конкретных религиозных традиций.

— В 2010 году в школах, сначала в качестве эксперимента, а потом и на постоянной основе ввели предмет "Основы религиозных культур и светской этики" (ОРКСЭ). Не проще ли было вместо разных модулей этого предмета ввести курс религиоведения?

— Здесь вопрос в том, для какой возрастной группы можно вводить этот предмет. Согласно принятому решению, ОРКСЭ читается ученикам 4-5 классов. Я не уверен, что 11-12 летним детям необходимо рассказывать про богатство мировых религиозных традиций. Дети сразу начнут спрашивать, а почему мы верим в это, а не в это, а во что надо или правильно верить? Тут нет посыла. Мы можем объяснить, зачем нужна математика, зачем нужна культурология. Но мы не сможем объяснить ребенку, зачем нужно религиоведение.

Конечно, можно сказать: для того, чтобы понимать своего неверующего или инаковерующего соседа по парте, но это довольно сложно выстраиваемый смысл для 11-12 летних детей. Если бы предмет "Религии мира", как это было еще несколько лет назад, когда его экспериментально вводили в 10-11 классах, снова ввели в старших классах, это было бы идеально. Потому что в этом возрасте человек начинает задаваться экзистенциальными вопросами, и ему было бы интересно узнать о разных религиозных традициях. В таком возрасте возникает представление о толерантности и, если не о равенстве, то о равновозможности разных религиозных традиций. А в четвертом классе это рассказывать бессмысленно.

— То есть вы считаете, что школьникам 4-5 классов необходимы именно ОРКСЭ?

— Я считаю, что это лучше, чем если бы мы стали читать им введение в общее религиоведение. Другое дело, что сам предмет ОРКСЭ — он теологический, а не научный. А учитывая сообщения с мест, особенно из регионов, кто и как его читает, не исключено, что лет через десять мы будем иметь очередную волну новых религиозных движений. Люди могут не захотеть верить в то, что им в 12 лет криво и неправильно рассказали неспециалисты и начать искать другие направления.

Но, как религиовед, я уже сегодня могу это прогнозировать, потому что этим школьникам что-то наподобие "Библии для детей" рассказывают не священники, а учителя, далекие от религиоведения и воспринимающие этот предмет как дополнительную нагрузку. Они вынуждены его преподавать, хотя мало что в нем понимают. Это немного странно, на мой взгляд. Конечно, имело бы смысл пригласить преподавать этот предмет религиоведов, но позиция школ такова, что учить в средних учебных заведениях могут только люди с педагогическим образованием, которого, к сожалению, у религиоведов нет.

— Не так давно при Московском инженерно-физическом институте (МИФИ) была открыта кафедра теологии. Насколько это правомерно в светском вузе и насколько вообще корректно сочетание светского и духовного в высшем учебном заведении?

— Это проект введения теологии связан с задачами укрепления национальной идентичности и усиления патриотического воспитания. С одной стороны, мне не кажется, что у нас возникает серьезная клерикализация образования. С другой стороны, я бы сказал, что государственная власть и профильные министерства не вполне понимают ту опасность, которую может представлять линейное наложение православной догматики на ум подростка или молодого человека, закаленного боями с троллями в интернете. Недаром большинство верующих в нашей стране — это люди зрелого и пожилого возраста.

Введение теологии в вузы как средство воцерковить молодежь — не самый лучший сценарий и стратегия. Есть опасность, что теология станет для них еще одним скучным предметом наподобие "Основ безопасности жизнедеятельности" или "Защиты населения в чрезвычайных ситуациях", которые нужно отсидеть, а потом — забыть. Вполне возможно, что искренне верующий студент, послушав человека, преподающего у него теологию, может перестать быть искренне верующим.

А вот если он встретит религиоведа, то этого не произойдет, поскольку религиовед не затрагивает основ мировоззренческого выбора человека. Он не доказывает, не убеждает и не проповедует. Он просто рассказывает, передает определенное знание. Религиоведение — это информирующая специальность, тогда как теология — убеждающая. Мне кажется, что намного практичнее и целесообразнее было бы ввести в МИФИ курс религиоведения. Вообще, такие курсы не помешали бы ни одному вузу и ни одной специальности в качестве дополнительного гуманитарного курса.

Учащиеся этого направления начинают своё обучение с самых азов религии. Им преподают основы истории религии,
её феноменологию и философию,теорию и историю мировой культуры, новейшие движения религии, психологию религии, государственные конфессиональные отношения. Также студентов обучают методике преподавания дисциплины религии, религии антропологии и многому другому. На кафедрах учат составлять библиографии, рефераты, аннотации и обзоры. Обучают интерпретации специфики и содержания религиозной документации и литературы, также студентов помещают в конфессиональную среду для наблюдения. Обязательно изучается один из иностранных языков.

Работу найти после обучения можно в различных средах: в конфессиональных и общественных организациях, в епархиях, музеях библиотеках, культурных центрах и детских клубах.

Что изучают

Антропология религии | История и теория мировой культуры | История религий | Методика преподавания религиоведческих дисциплин | Новые религиозные движения | Психология религии | Свобода совести и государственно-конфессиональные отношения | Социология религий | Феноменология религии | Философия религий

О специальности:

Описание специальности религиоведение, в каких ВУЗах преподают религиоведение, какие экзамены, какие предметы на специальности религиоведение.

На этой специальности, студентов готовят не в священнослужителей, а в специалистов по мировым религиям светского плана. В учебном курсе присутствуют такие дисциплины, как история религии, религиозную философию, законодательство о религии.

Трудоустройство по специальности религиоведение

Специалисты ищут себе рабочее место в научных центрах, архивах и библиотеках, а так же в учебных центрах. В зависимости от профиля специалисты изучают религиозные тексты и документы, занимаются историей религиозных учений или выступают в качестве экспертов в религиозных вопросах.

Заработная плата по специальности религиоведение

Найти вакансию в прессе не получиться. Что бы устроиться на работу, выпускнику предстоит пройти курсы повышения квалификации или получить смежное образование. Для этого предпочтительнее выбрать философию или культурологи. Кроме этого следует рассмотреть возможность трудоустройства в средствах массовой информации.

Описание

По данному профилю студенты изучают такие дисциплины, как история религий, феноменология религий, философия религий, теория и история мировой культуры, новые религиозные движения, психология религий, государственно-конфессиональные отношения, методика преподавания религиоведческих дисциплин, антропология религии и другие. Будущие религионоведы должны научиться составлять аннотации, библиографии, обзоры и рефераты. Они обучаются проводить различные социологические наблюдения в конфессиональной среде, интерпретировать содержание и специфику религиозных документов. Студенты данного профиля также должны обязательно освоить один из иностранных языков.

Кем работать

Найти работу после бакалавриата можно в общественных и конфессиональных организациях, в отделах или подразделениях епархий, музеях, в детских клубах, в социально-реабилитационных центрах, в библиотеках, в культурных учреждениях. Религиоведы имеют возможность проводить воспитательную работу с молодежью, детьми, а также проводить просветительскую деятельность в разных группах социальной реабилитации, могут освещать существующие проблемы религии в обществе. Выступают в роли экспертов по разнообразным вопросам религии в органах законодательной власти, коммерческих структурах, МИД, в культурных и общественных организациях.