Если человек перестал читать как быть. Александр Городницкий: Если люди перестанут читать, они превратятся в животных. Что нужно сделать, чтобы люди больше читали
Россию превращают в страну дураков
Поколение, которое не прочтёт ни Чехова, ни Тургенева, ни Жюля Верна, вырастет жестоким и циничным В начале лета Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провёл исследования, которые власти предержащие как-то не заметили. А напрасно.
Их результаты таковы, что как минимум двум министерствам - культуры и образования - нужно жать на все «тревожные кнопки» и собирать экстренные заседания кабинета министров.
Потому как, согласно опросам ВЦИОМ, 35% россиян НЕ ЧИТАЮТ КНИГ ВООБЩЕ! А ведь Россия, если верить речам президента и премьер-министра, взяла путь на инновационное развитие.
Но о каких инновациях, научных прорывах, развитии нанотехнологий и т. п. может идти речь, если больше трети населения страны за год ни разу не взяли в руки книгу? Никакую, даже завалящий детектив!
Почему Россия, некогда самая читающая страна в мире, перестала читать и чем это грозит обществу.
Сергей Капица: «Россию превращают в страну дураков»
Данные ВЦИОМ говорят о том, что мы наконец пришли к тому, к чему стремились все эти 15 лет, - воспитали страну идиотов . Если Россия и дальше будет двигаться этим же курсом, то ещё лет через десять не останется и тех, кто сегодня хотя бы изредка берёт в руки книгу.
И мы получим страну, которой будет легче править, у которой будет легче высасывать природные богатства. Но будущего у этой страны нет! Именно эти слова я произносил пять лет назад на заседании правительства.
Время идёт, а процессы, которые ведут к деградации нации, никто даже не пытается понять и приостановить.
У нас происходит полный разрыв слов и дел. Все говорят об инновациях, но при этом не делается ничего, чтобы эти лозунги начали осуществляться. И объяснения «Я так много работаю. Когда же мне ещё и читать?» не могут служить извинением. Поверьте, наше поколение работало не меньше, но время для чтения при этом всегда находилось.
А производительность труда в обществе несколько десятков лет назад была выше, чем сейчас. Сегодня же чуть ли не половина трудоспособной молодёжи работает в охранных организациях!
Получается, что все эти молодые парни - тупые, ограниченные люди, способные лишь бить морду?
Куда впадает Волга?
Вы спрашиваете, зачем вообще человеку читать. Опять-таки приведу пример: организмы человека и обезьяны очень близки по всем своим характеристикам. Но обезьяны не читают, а человек читает книги. Культура и разум - вот основное отличие человека от обезьяны.
А разум основан на обмене информацией и языке. И величайший инструмент обмена информацией - именно книга. Раньше, начиная ещё со времён Гомера, существовала устная традиция: люди сидели и слушали старцев, которые в художественной форме, через сказания и легенды прошедших эпох, передавали накопленные поколением опыт и знания.
Потом возникло письмо, и вместе с ним - чтение. Традиция устного сказа угасла, а теперь угасает и традиция чтения. Возьмите как-нибудь и хотя бы ради любопытства перелистайте переписку великих. Эпистолярное наследие Дарвина, которое сейчас издаётся, - 15 тыс. писем. Переписка Льва Толстого тоже занимает не один том.
А что останется после нынешнего поколения? Их эсэмэски будут издавать в назидание потомкам?
Я давно предлагал изменить критерии приёма в высшие учебные заведения. Не надо никаких экзаменов - пусть абитуриент напишет сочинение на пяти страницах, в котором объяснит, почему он хочет поступить на тот или иной факультет. Умение грамотно изложить свои мысли, суть проблемы демонстрирует интеллектуальный багаж человека, уровень его культуры, степень развития сознания.
А ЕГЭ, который сегодня используют, не может дать объективной картины знаний школьника. Он построен лишь на знании или незнании фактов. Но факты далеко не всё! Впадает ли Волга в Каспийское море? Ответ на этот вопрос заслуживает не галочки в соответствующей клеточке, а отдельной серьёзной беседы.
Потому что миллионы лет назад Волга впадала не в Каспийское, а в Азовское море, география Земли была другой. И вопрос из хрестоматийного превращается в интересную проблему. Чтобы решить её, как раз-то и требуется понимание, которого без чтения и образования добиться невозможно.
Чувства вместо умов
Вопрос потери интереса к чтению - это вопрос о том, что сейчас происходит с людьми. Мы упёрлись в очень сложный момент развития человечества в целом. Темпы развития техники сегодня очень высоки.
А наша способность это всё осмыслить и разумно в этой технической и информационной среде жить от этих темпов отстаёт. Мир переживает сейчас очень глубокий кризис в сфере культуры. Так что ситуация в нашей стране довольно типична и для всего остального мира - в Америке и в Англии тоже мало читают.
Да и такой крупной литературы, которая существовала в мире 30-40 лет назад, сегодня уже нет. Сейчас властителей умов вообще найти очень сложно. Возможно, потому, что никому не нужны умы - нужны ощущения.
Нам сегодня не к чтению нужно отношение менять, а коренным образом поменять отношение к культуре в целом. Министерство культуры должно стать важнейшим из всех министерств. А первоочередная задача - перестать подчинять культуру коммерции.
Деньги есть не цель существования общества, а всего лишь средство достижения тех или иных целей. Вы можете иметь армию, солдаты которой будут доблестно сражаться, не требуя вознаграждения, потому что верят в идеалы государства.
А можно иметь на службе наёмников, которые с равным удовольствием будут убивать и своих, и чужих за одни и те же деньги. Но это будут разные армии!
И в науке прорывы делаются не за деньги, а для интереса. Такой вот кошачий интерес! И с крупным искусством то же самое. Шедевры за деньги не рождаются. Если же всё подчинять деньгам, то деньгами всё и останется, не превратятся они ни в шедевр, ни в открытие.
Чтобы дети вновь начали читать, в стране должна сложиться соответствующая культурная обстановка. А что сейчас определяет культуру? Когда-то тон задавала Церковь. Люди в выходной день шли в храм и вместо телевизора смотрели на фрески, иконы, витражи - на иллюстрацию жизни в образах.
Великие мастера работали по заказу Церкви, большая традиция освещала всё это. Сегодня люди ходят в Церковь гораздо меньше, а обобщённую картину жизни даёт телевидение. Но никакой великой традиции, никакого искусства здесь нет. Ничего, кроме мордобоя и стрельбы, вы там не найдёте.
Телевидение занимается разложением сознания людей. На мой взгляд, это преступная организация, подчинённая антиобщественным интересам.
С экрана идёт лишь один призыв: «Обогащайтесь любыми способами - воровством, насилием, обманом!»
===============================Комментаий специалиста
«Попрыгунчики» разучились думать?
Во-первых, в школе учителя по-прежнему гонятся за высокими показателями скорости чтения .
Но из-за этого у учеников плохо формируется сам навык чтения, его качество, - говорит Татьяна Филиппова, ведущий научный сотрудник Института возрастной физиологии РАО. - В итоге ребёнок, прочитывая за минуту положенное число слов, не понимает сути прочитанного, не может пересказать текст.
А когда человек чего-то делать не умеет, он и не хочет этого делать по своей воле. К нам в Центр диагностики развития детей и подростков порой приходят ученики 3-4-х классов, которые читают по слогам.
Наивно ожидать, что эти дети своё свободное время будут проводить за книгой. Во-вторых, если 5-6 лет назад за компьютерами сидели в основном студенты и взрослые люди, то уже два года назад, как показывают наши исследования, у мониторов «зависали» ученики младших классов. Кроме того, сами родители не приучают ребёнка к книгам.
Дошкольникам регулярно читают только 10% родителей, а школьникам - всего 0,2% пап и мам! Многие думают: раз научился читать хотя бы по слогам - читай дальше сам. Но это заблуждение.
Задача родителей - сделать чтение потребностью, такой же насущной, как чистка зубов или умывание. Подбирайте ребёнку интересные книги, помогите ему в выборе, почитайте вслух, даже если ему уже 10-12 лет».
Не последнюю роль в том, что мы всё меньше и меньше читаем, по мнению специалистов, играет и телевидение. А конкретно - огромное количество телеканалов и… пульт дистанционного управления.
Для тех, кто предпочитает смотреть телевизор, «прыгая» с канала на канал, на Западе даже придумали специальный термин - «заппинг». Всего таких «попрыгунчиков» набирается порядка 47% от смотрящих телевизор.
При постоянном переключении с канала на канал картинка, воспринимаемая зрителем, оказывается составленной из отрывков программ, идущих параллельно по разным каналам.
Зритель словно «монтирует» свою собственную передачу из кусочков разнородного видеоматериала. Добавьте к этому постоянные перерывы на рекламу, сериалы, в которых одна история оказывается порой «разрублена» на несколько сотен маленьких кусков и её можно начать смотреть чуть ли не с любого места.
«В итоге мы имеем следующее, - говорит Даниил Дондурей, социолог, главный редактор журнала «Искусство кино». - За последние пару лет наметилась тенденция: школьники теряют способность следить за сюжетом и поступками героев.
Они практически потеряли навыки пересказа прочитанного текста - элементарного, не говорю уже о таких сложнейших вещах, как «Анна Каренина», к примеру.
А с введением в стране цифрового телевидения (и, как следствие, увеличением количества каналов) подобные явления будут только нарастать».
Напишите свое мнение ниже в комментариях. Обсудим.
02.09.2015
Александр Городницкий – единственный в мире ученый, не только написавший увлекательную книгу о научном обосновании мифов и мифотворчестве в науке, но и проиллюстрировавший её собственными яркими стихами! Наш собеседник - человек с необычайно широким диапазоном профессиональных интересов. Он - доктор геолого-минералогических наук, автор и ведущий популярных телевизионных программ, путешественник, исследователь самых глубоких океанских бездн, легендарный поэт, автор-исполнитель всенародно любимых песен. Мы попросили Александра Городницкого рассказать о своих книжных предпочтениях.
Обожал Гайдара, Чуковского… Я до сих пор не понимаю, как человек, написавший «Тараканище», не был расстрелян в 1937-м году. Ведь эта сказка - прямое указание на великого вождя.
Наверное, Корней Чуковский сам не понимал, что писал?
Может быть… Вообще, детская литература для меня очень важна. Года два назад вышла моя книга «Городницкий – детям», в которой опубликованы мои «как бы» детские стихи и песни. Для детей очень трудно писать, потому что ребенок – открытое создание, он чувствует фальшь и притворство. Тем не менее, эта книга была оформлена рисунками детей. Значит, они мне поверили. Был объявлен всемирный детский конкурс на рисунки по моим стихам и песням, и жюри получило около 1500 замечательных работ. Рисунки пришли действительно прекрасные. Для меня это был большой подарок. Вот так, на старости лет я снова вернулся к обожествлению хорошей детской и юношеской литературы, в том варианте, в котором мы ее помним.
Что это за вариант?
Ну, совершенно очевидные имена: Даниил Хармс, Корней Чуковский, Самуил Маршак. До сих пор люблю Роберта Бёрнса в переводах Маршака. Далее, конечно, Пушкин, сначала его детские, потом более взрослые стихи. Он был и остался моим самым любимым поэтом. Среди более «взрослых» поэтов юности наиболее любимы мной – Эдуард Багрицкий и Михаил Светлов, романтики советского времени. И, конечно, самым любимым советским поэтом для меня был и остается Владимир Маяковский, несмотря ни на что. Я посвятил ему несколько стихотворений и до сих пор искренне переживаю его безвременную гибель.
Следующий этап – это поэты военного поколения. Это, прежде всего, Борис Слуцкий и Давид Самойлов, которых я считаю своими учителями и с которыми я имел счастье быть дружным… Ну, не в прямом смысле «дружным», так как у нас были отношения сверху-вниз, но, тем не менее, я их знал. Сейчас я делаю документальный фильм «Портреты на стене», в котором пытаюсь о них рассказать. В фильме еще будет идти речь о некоторых бардах, но в первую очередь я хочу рассказать об этих поэтах.
Мне кажется, в молодости Вы придерживались романтического взгляда на жизнь…
В детстве меня очень стимулировали подвиги, которым я был свидетелем. В первую очередь, это подвиг челюскинцев. Помню первое стихотворение, которое я выучил наизусть, был стих Марины Цветаевой «Челюскинцы». Челюскинцы, папанинцы, Чкалов, перелетевший через Северный Полюс. У меня все это героическое довоенное время воспринималось, как один сплошной высочайший подвиг. Я всегда мечтал стать таким же человеком, подобным героям той эпохи. Это сейчас молодые люди идут в дилеры, в брокеры, в банковские клерки, а раньше полярники были образцом для подражания.
Та система ценностей, которая сформировалась в моем детстве, базировалась на двух вещах. Первая - военные подвиги. Не случайно я после десятого класса подал документы в высшее военно-морское училище имени Фрунзе, а потом уже в горный институт. Вторая - экспедиции, путешествия открытия. Я и сейчас убежден, что в мире существуют ценности, которые не имеют валютной конвертации!
Странно, что, вспомнив своих старших коллег по литературному цеху, Вы не упомянули своих сверстников, например, «квадригу» поэтов-эстрадников Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, Ахмадулину.
Понимаете, какая штука, я – ленинградец. Не петербуржанин, а именно ленинградец. Я воспитанник Глеба Семенова, участник литературного объединения при Дворце пионеров. Я входил в круг ленинградских поэтов, который составляли Александр Кушнер, Глеб Горбовский, Леонид Агеев. Ленинградская школа поэзии и московская блестящая «квадрига» эстрадных поэтов - это совершенно разные вещи. Я признаю их значение для 60-х годов, особенно значение Евгения Александровича Евтушенко, которого я люблю и считаю, что он сыграл огромную роль в развитии общественного сознания. Но у меня другие критерии в поэзии. Мне гораздо ближе Евгений Рейн и Александр Кушнер, чем кто-нибудь из «квадриги». В свое время Борис Абрамович Слуцкий, ругая мои стихи, сказал мне такую фразу: «Ты из песка строишь свои стихи! Учись у Андрея Вознесенского работать со словом. А не будешь учиться, так Коржавиным и помрешь». А мне уже тогда нравился Наум Коржавин, он же - Мандель. Особенно его стихотворение о русских женщинах.
А если бросить взгляд «вовне», можно ли увидеть западного автора из той же послевоенной волны, который повлиял на ваше мировоззрение?
Это – Эрнест Хемингуэй. Он гораздо ближе мне, чем Скотт Фицджеральд и другие великие его современники. Порой трудно понять, почему одни авторы, как Томас Манн «прошли» мимо меня, другие, как Генрих Манн был и остался моим любимейшим писателем. Мимо меня «прошли» очень многие известные писатели. Марсель Пруст, например, любимый писатель моего друга, замечательного поэта Александра Кушнера. А, вот, Хемингуэй огромную роль сыграл в моем становлении, особенно его романы «Иметь и не иметь» и «По ком звонит колокол». Многие его рассказы, такие, как «Снега Килиманджаро» люблю до сих пор.
А какие еще книги Вас впечатлили и повлияли на Ваше мировоззрение?
Огромное влияние на меня оказывал, и как на ученого, и как на поэта Редьярд Киплинг. Сначала я читал его «Маугли» и разного рода детские сказки типа «Почему у слонёнка длинный хобот». А чуть позже меня потрясли его стихи. Киплинг не только создавал поэтические шедевры, но и фиксировал особое отношение человека к окружающему миру, такое мировоззрение брутальной мужественной личности, которая может противостоять природе и разного рода злым силам, может добиваться победы в любой ситуации. Романтика путешествий почерпнута мной, разумеется, из произведений Киплинга. Немного меньше от Джека Лондона.
Александр Моисеевич, Вы владеете языком, позволяющим читать самую древнюю книгу …
Вы говорите про Библию?
Нет, я говорю про еще более древнюю книгу. Она называется «Эволюция планеты Земля». Её автор – Природа. Эта книга пишется уже более пяти миллиардов лет. Являясь доктором геолого-минералогических наук, Вы умеете читать этот «текст», запечатленный в движении континентов, извержениях вулканов, возникновении разломов земной коры и появлении горных образований. Какая глава в этой книге представляет для вас наибольший интерес?
Меня, прежде всего, волнует период, о котором я не имею ни малейшего понятия – эпоха возникновения жизни на Земле. Также меня очень сильно тревожит вероятность её гибели, возможность которой я вижу, опираясь на научные исследования. И жизнь на Земле, как таковая, и цивилизации нашей планеты, в частности цивилизация Атлантиды, могли неоднократно возникать и гибнуть. Такая концепция полностью противоречит всему тому, чему меня учили в школе и в институте. В первую очередь это противоречит учению классиков марксизма-ленинизма, на которое формально опиралась советская научная школа. С точки зрения диалектического материализма и его продолжения – материализма исторического, природа развивается последовательно: от низшего к высшему, от амебы к примату. По этой же схеме происходит и развитие человеческого общества – от низшего, первобытнообщинного строя, через феодализм, капитализм, социализм – к светлому раю, коммунизму. Вот такая единственная прямая и верная дорога. Шаг влево, шаг вправо – расстрел за попытку к бегству! Но мой опыт и моя научная многолетняя практика, показали, что это все не так. Конечно, любимая мной в детстве теория эволюции Дарвина сохраняется, но в наши дни она терпит кризис, как ньютоновская примитивная механика с ее тремя законами в век квантовой механики, околосветовых скоростей и бозона Хигса терпит кризис наглядности. Все ускользает из-под наших пальцев. Мир оказывается гораздо сложнее и неоднозначнее, чем тот, который мы открыли благодаря учебникам физики в начале 50-х годов.
Да, действительно все вокруг очень непросто… Однако у каждого человека все-таки есть конкретная определенность, духовная почва под ногами, например, любимые книги, привязанность к которым он испытывают всю жизнь. Не так ли?
Согласен с Вами. Что касается художественной литературы, я любил и люблю русскую классику. Пушкин и Толстой – два главных для меня писателя. Достоевского я боялся и боюсь. Со школьных лет и по сей день. Я не очень понимаю, почему гениальный писатель Николай Лесков, обладавший роскошным русским языком, не был включен в плеяду великих русских писателей.
Чем же Вас напугал Фёдор Михайлович?
Да, страшноват он. Надо признать, что Достоевский – блестящий мастер детектива, создатель великолепных сюжетов. Но я не случайно сейчас упомянул Лескова. В истории русской литературы присутствует целый ряд писателей, создающих произведения из тонкой художественной ткани. В этот ряд гениев входит и Лесков, и замечательный стилист Бабель, и великий Толстой, и Мережковский, и Мельников-Печерский. Но проза Достоевского, простите меня за такое кощунственное мнение, не имеет большого художественного достоинства. С одной стороны, она жесткая, лишенная каких-то эпитетов, а с другой, в ней – совершенно блестящие герои, непредсказуемое развитие сюжета. Но главное заключается в том, что Достоевский, еще до Джойса, начал обращаться к «подкорке» человека, к его подсознанию. А, ведь, эта область страшновата. Мотив, который двигал Раскольниковым, когда он убивал старушку, спор братьев Карамазовых о невинном ребенке, слезы̒ которого не стоит весь мир, беседы с Великим Инквизитором, все это поднимает огромные пласты с самых потаенных глубин человеческой души. Почему Достоевский был так любим в XX веке? Потому что он опередил свою эпоху. Но, вот подобных глубин, в отличие от глубин океана, я все-таки побаиваюсь. Даже в себе. Эти открытые бездны действительно пугают.
Беседуя с Вами нельзя не коснуться темы научных и научно-популярных книг. Какие из них вы бы поставили на почетную полку?
Пожалуй, из научно-популярных изданий я бы выделил книги Якова Перельмана. Но в моей жизни научно-популярная литература довольно быстро сменилась научной. Зато я очень много отсмотрел научно-популярных фильмов. И сам на старости лет внедрился в эту сферу. На канале «Культура» довольно долго транслировалась моя авторская программа «Атланты в поисках истины» - сорок две серии. Сейчас на канале «Культура» идет много замечательных зарубежных научно-популярных фильмов, но, к сожалению, российских там совсем не стало.
Сегодня научно-популярные книги не имеют такого успеха, как в советские времена. С чем это связано?
Ну, как сказать… В целом, это так. Но не могу не похвастаться: у меня год назад в издательстве «Эксмо» вышла книга «Тайны и мифы науки. В поисках истины». Первый тираж раскупили очень быстро. И сейчас вышло новое переиздание, которое называется просто «В поисках истины». Это та же самая книга, но уже без иллюстраций. В данный момент я начинаю писать новую книгу. По научно-популярной литературе народ все-таки скучает. Конечно, сегодня научно-популярная книга не поможет сравниться по степени влияния с научно-популярным телевидением. Но! Совсем недавно у меня был концерт в «Гнезде глухаря», там была организована продажа моих книг. Так, вот, стихи не очень хорошо «брали», а вот эту книгу «Тайны и мифы науки» расхватали всю. Потребность в хорошей научно-популярной литературе существует.
Еще необходимо понять, что можно называть научно-популярной литературой. Например, книгу Николая Чуковского «Водители фрегатов» вряд ли можно назвать научно популярной. А она сыграла в моей жизни большую роль, привив еще в детстве интерес к плаваниям, к открытиям новых миров. Это что? Наука? Вроде, не наука. А с другой стороны, если бы не подобные книги, наверно, не было бы целой отрасли в науке, океанологии.
А какие еще книги заставили вас полюбить море, пробудили страсть к путешествиям?
Прежде всего, на меня довольно сильно повлиял Жюль Верн. В детстве я читал «Двадцать тысяч лье под водой», «Пять недель на воздушном шаре» и подобные романы. Именно Жюль Верн привил мне идею, когда я был еще ребенком, что мы живем в таинственном мире, который мало познан. В детстве на меня также оказал огромное влияние Джек Лондон. Мы мальчишками зачитывались им. Тут надо учесть, что я, все-таки, блокадный ребенок. В 1942 году я в состоянии дистрофии был эвакуирован из Ленинграда в город Омск по ледовой трассе, пролегающей через Ладожское озеро.
В Омске я потерял почти год в учебе, потому что восстанавливал здоровье. В доме, где я лежал, и где меня выхаживали, была очень хорошая библиотека. И я безостановочно читал. Читал подшивки журнала «Вокруг света» с различного рода историями, с описаниями экспедиций, путешествий, плаваний.
Поэтому, после школы, когда я определялся со специальностью, я выбрал не науку. Мне была интересна профессия, связанная с приключениями, с путешествиями. Я пошел в горный институт на геологоразведочный факультет. Правда, попал на отделение поиска урана. А это - совершенно секретная специальность, которая, вообще, исключала какие-либо поездки за рубеж. Потом волею судеб я поменял специальность, и начались мои морские экспедиции. Связав свою судьбу с океаном в 1962 году, я до сей поры остаюсь ему верен. Именно легенды, мифы, наука, связанные с океаном, меня до сих пор занимают. Меня очень интересует соединение легенды с реальностью. Ведь многие мифы имеют научное подтверждение. Я, скажем, убежден в существовании Атлантиды. Мы принимали участие в работах, которые меня навели на мысль, что она действительно существовала в Северной Атлантике. Так же я попытался научно обосновать гибель войска фараона, описанного в Библии, уничтоженное на самом деле цунами; гибель Содома и Гоморры в результате метанового взрыва. Всю жизнь я занимался не только строением океанической литосферы, но и устройством мироздания. Дрейф континентов, возникновение жизни на земле и Конец Света - все это есть в моей последней книге. Она надеюсь, что новый тираж вряд ли будет последним.
В научно-популярной литературе очень важно отсутствие шарлатанства. Для меня этот критерий стоит на первом месте.
Одним из самых близких мне друзей был безвременно ушедший из жизни замечательный литератор и историк литературы Натан Яковлевич Эйдельман. Его научно-популярные работы о русской истории: «Твой восемнадцатый век», «Твой девятнадцатый век», «Герцен против самодержавия», «Грань веков», «Лунин» я считаю своими настольными книгами. Моя любовь к русской истории во многом связана с тем, что мне привил Натан Яковлевич своими книгами, своим общением.
Мне кажется, что научная фантастика также не могла «пройти» мимо Вас. Каких авторов-фантастов Вы бы отметили?
Во-первых, Александра Беляева, погибшего в моем родном Царском Селе во время гитлеровской оккупации. Недавно дочь Беляева написала книгу воспоминаний о нем. Для меня было большой честью стать автором предисловия к этой книге. Александр Беляев похоронен на Казанском кладбище, рядом с моими родителями. Всякий раз, когда я там бываю, я стараюсь навестить и эту могилу.
Я очень увлекался и Адамовым, и Казанцевым. Наши писатели-фантасты, мне были ближе, чем такие гениальные авторы, как Айзек Азимов или Рэй Бредбери. Но самыми моими любимыми фантастами были и остаются братья Стругацкие. И я горжусь тем, что был дружен с Аркадием Стругацким, с которым, пока он был живой, мы постоянно общались. Научная фантастика в наше время имеет огромное значение, потому что помимо решений научных проблем, она предлагает еще и решения социально-политические или критику социально-политических решений, что не менее важно в наши неоднозначные дни. Поэтому эти авторы во многом влияли и влияют на меня. Эту литературу я любил и люблю. Тем более, что и с художественной точки зрения она очень хороша.
Что Вы сейчас читаете?
Я скорее не читаю, а перечитываю. На эту тему у меня есть стихотворение:
Учебники нас приучают с детства,
Что несовместны гений и злодейство,
Но приглядитесь к пушкинским стихам:
И Моцарт и Сальери - в равной мере,
А может быть, в неравной, - знать не нам.
Определить не просто нам порою
С самим собой возможен диалог.
И Медный Всадник скачет, и Евгений
По улице бежит, и грустный гений
Мицкевича все видит между строк.
Из тьмы полночной возникают лица.
Изображенье зыбкое двоится.
Коптит лампада, и перо скрипит.
Кто больше прав перед судьбою хитрой -
Угрюмый царь Борис или Димитрий,
Что мнением народным дорожит?
Не просто все в подлунном этом мире.
В нем мало знать, что дважды два - четыре,
В нем спутаны коварство и любовь.
Немного проку в вырванной цитате, -
Внимательно поэта прочитайте
И, жизнь прожив, перечитайте вновь.
Несколько лет назад, я по чьему-то недосмотру попал в состав Букеровского жюри. В мои обязанности входило за полгода прочитать тридцать шесть современных романов на русском языке. Эта работа надолго отбила у меня охоту читать прозу вообще. Сказано это не в упрек прочитанным писателям: там были и хорошие авторы. Но, тем не менее, современная литература, в том числе и модная, не вызывает у меня восторга. Скажем, я с интересом прочитал «Историю российского государства Бориса Акунина и совершенно равнодушно отношусь к его детективам с Фандориным.
Однако от привычки к чтению очень трудно избавиться…
Я полюбил мемуары и биографии. Может быть, потому, что сам писал воспоминания. Вот этот жанр очень интересен. Читал замечательную книгу Димы Быкова о Пастернаке. Такую литературу гораздо больше люблю, чем художественную. Люблю также военную прозу. Для меня высочайшими вершинами остались Виктор Некрасов, Эммануил Казакевич, Василь Быков и Виктор Астафьев. Жесткая военная проза до сих пор меня очень трогает.
То есть современная литература по каким-то критериям уступает литературе прошлого?
Понимаете, как говорится, старики песен не поют, а если поют, то те, которые пели в детстве. И я в этом отношении не исключение. Все, что связано с моими юными годами, с детством, особенно с блокадой, я сейчас как-бы снова переживаю. На этих переживаниях основан и мой документальный фильм «Мой Питер». Первая серия «Васильевский остров» как раз посвящена тому, что я пережил в блокаду. Как-то снова все возвращается.
Чем меньше слышен шум из-за окна,
Тем прошлое доступнее для слуха.
Надо ли заставлять детей, да и себя самого читать? Почему падает интерес к литературе? Зачем читать много, и что это дает? На эти вопросы мы постараемся ответить в этой статье о книгах и чтении.
Любая статистика может подтвердить, что интерес к литературе заметно падает. Если в советское время мы еще считались самой читающей страной, то сегодня Россия занимает лишь 34-е место в мировом рейтинге. Вывод напрашивается сам собой. Значение книги в жизни человека явно меняется. Меняются авторы, меняются способы получения информации, ее носители и доступность. Но стоит ли этого опасаться и бить тревогу?
Так оценивает ситуацию известный писатель Виктор Ерофеев: «Огромное количество людей в разные времена кричали, что заканчивается культура. Видимо, на этом поколении она и закончится в том виде, в котором мы ее себе представляли многие века. На нашу планету наступает эпидемия в виде оглупления. Такая фатальная эпидемия глупости».
Журналист Иветта Смольянинова вспоминает: в детстве мои родители всегда говорили: «Читай больше книжек, иначе никогда не станешь достойным человеком». Что означало «быть достойным человеком», я все равно не понимала, но на меня этот метод подействовал. Спустя 10 лет тем же способом родители пытались привить любовь к чтению младшей сестре. Результат оказался неудовлетворительным. Ребенку элементарно было неинтересно перелистывать пожелтевшие страницы с мелким текстом. «И что, от этого я должна получать удовольствие?» - недоумевала сестра, разглядывая очередной книжный подарок. Это может показаться удивительным, но за относительно небольшое время ценность книги и ее роль в воспитании личности заметно поменялись.
С другой стороны, в книжных магазинах, действительно, все реже можно увидеть очередь за какой-нибудь книжной новинкой. Несмотря на то что ежедневно печатается огромное количество книг, все это разнообразие будто отталкивает читателя.
«Я очень хорошо помню эти толкучки у книжных магазинов в начале 80-х», - вспоминает музыкант Андрей Макаревич. - Тогда иметь у себя трехтомник Цветаевой считалось вещью действительно престижной”.
Почему же мода на чтение и представление о том, что интеллигентным и по-настоящему полноценным человеком и членом общества может быть только человек, не чуждый чтению прошло?
Ниже приведены несколько вариантов ответов на этот, в общем-то, риторический вопрос.
1. «Объелись чтением» в детстве. Отвращение к учебе, обязательные программы чтения теперь ассоциируются с чем-то неприятным. Не хочется возвращаться.
Кто-то считает, что период поглощения информации прошел, теперь время делать нечто другое.
2. У книг появились мощные конкуренты (ТВ с сотнями каналов, Интернет, социальные сети).
3. Слишком много работы, слишком мало свободного времени. Уставшему не до книг. В лучшем случае – телевизор, который можно смотреть, попутно делая какие-то свои дела.
Хотя как тут отдохнешь или расслабишься?
Для справки: за день семь ведущих каналов показывают «160 драк, 202 убийства, 6 ограблений, рассказали 302 негативные новости» (по статистике журнала Русский Дом, май 2009 г.).
4. Настоящее время требует активности, даже гиперактивности. Так считают многие. Иначе обгонят, иначе кто-то первый придет к успеху. Мы много суетимся и не выносим бездействия, полагая, что только действия и ведут к результату. Хотя, как правило – умение размышлять и есть необходимое качество в достижении цели. Чтение же требует временного бездействия, но разве мы готовы к таким жертвам.
Мы обращаемся к книге с какой-либо целью. Кто-то от того, что ему нечем заняться, кто-то – потому что это учебное задание, а кто-то ищет в книгах ответы на вопросы.
Без чтения была немыслима наша жизнь. Люди читают по разным причинам. Читают для того, чтобы получить новую информацию, необходимую для жизни, для работы. За чтением отдыхают от повседневных забот, отвлекаются, расширяют свой кругозор. На данный момент, развлекательному чтению отдана пальма первенства. Человек в течение дня испытывает множество стрессовых нагрузок, у него накапливаются отрицательные эмоции. Душевное напряжение. А «легкое чтение» помогает расслабиться и снять напряжение, погрузиться в другую жизнь, страну, век... Чтение обогащает эмоционально.
Настоящая литература помогает жить полнее. Человек ищет в книгах часто то, чего ему не хватает в жизни. Или в книге находит отражение того, что происходит в его душе, в его жизни.
Яне боюсь, что люди перестанут читать или, тем более, писать. В одной Америке 8 миллионов блогеров истерически строчат заметы на полях своей нехитрой жизни. (Они напоминают мне упомянутый в «Республике ШКИД» журнал «Мой пулемет», который так назывался не за боевитый характер, а потому, что часто выходил.) Не верю я и в полную лик-кпдацию книги, ибо не могу себе представить ничего более удобного: дешево, сердито и без батареек.
Более того, я не вижу трагедии и в том, что электронная книга вскоре оторвется от бумажного оригинала и начнет самостоятельную жизнь на экране каждого компьютера. Вспомним, что литература, причем лучшая - от фольклора до 1омера, умела обходиться не только без книг, но даже без письменности. Поэтому во всех грядущих переменах меня, собственно, страшит не «только смерть книги, сколько ее последствия - будущая судьба самого чтения, которой обещает I радикально распорядиться стремительно насту- j пающая дижитальная революция.?
Хотя культурный космос и кажется столь же; необъятным, как обыкновенный, измерить» можно и тот, и другой. Если астрономы способ- "» ны подсчитать размеры Вселенной, то архивис- ты знают, сколько информации мы накопили за I всю нашу историю, начиная с шумерских табли- J чек и кончая «Ночным дозором». А именно: 32 миллиона книг, 750 миллионов статей,* 25 миллионов песен, три миллиона телепере- дач, а также - 100 миллиардов сетевых страниц. Сегодня все это могло бы разместиться в скром-* ном амбаре, размером с сельскую библиотеку. Но скоро все знания мира влезут в один iPod. И I тогда великий демократический переворот еде-; лает каждого из нас хозяином второго - оциф-» рованного - мира. Вопрос в том, что мы будем I с ним делать?»
В этой перспективе меня страшит, что ком-* пьютер убьет не столько книгу, сколько ее идею, i Оставшиеся без переплета страницы вовсе не обязательно читать все и читать подряд.*
Вместо обещанной всемирной библиотеки,» нас ждет лес цитат. Дижитальная литература* превратится в равноправную информационную* массу, ориентироваться в которой может толь- I ко Интернет. Конечно, поисковое устройство I услужливо предложит нам выборки на нужную* тему - сколько весит солнечный свет, как заме* нить унитаз и что писал Гоголь об утрибках. Но «чтобы рассказать нам об этом, Гугл и его компа* ния должны разброшюровать все книги в мире,* вернув их к той словесной протоплазме, из ко* торой автор лепил и строил свой опус.* Гигантская разница между обычным и ком* пьютерным чтением в том, что второе позволя* ет нам узнать лишь то, что нужно. Монитор -* слуга, вышколенный дворецкий, лаконично от* вечающий на заданные вопросы. Книга - учи* тель, наставник: она отвечает и на те вопросы,» которые мы ей не догадались задать.
Конечно, и раньше были книги, которые I почти никто не читал от корки до корки. Самая» известная - Библия. У нас ее долго заменял Ле-I нин, всякое сочинение которого было лишь* плодородным полем цитат, рвать которые не* возбранялось любому. (Моя любимая - «ббль-; шая половина», оправдать которую взялся отча* янный справочник по стилистике Розенталя.)* Однако беда всякой универсальной книги в том,; что она напоминает телефонную: ее глупо чи-» тать с первой страницы, и можно - с любой.
Еще недавно такая литература соблазняла? читателя, освобожденного от диктата автора. Но надолго этой анархической свободы не хватило.
Есть мириад способов, - пожаловался мне Павич, - прочесть «Хазарский словарь», но ими никто не пользуется.
Получается, что я, в сущности, оплакиваю не книгу, а переплет. Однако он-то и создает композицию, иерархию, дисциплину, другими словами - цивилизацию. Ею мы охотно жертвовали ради культуры, мятежной стихии, презирающей всякую узду. Но это было раньше - в романтически дерзком XIX столетии. Сегодня в нашем напуганном вернувшимся варварством XXI веке выяснилось, что культура и есть цивилизация. Считая форму содержанием, она открывает нам не суть вещей, а их порядок. Важно не «что», а что за чем идет.
Чтобы усвоить этот урок, надо преодолеть детское искушение бунтом и спокойно предаться традиции. Книга учит, как ее читать, закон - как жить, Бог - как умирать, некролог - как хоронить. Нью-Йорк, 2004-2006 Александр 1енис ДЗЕН ФУТБОЛА и другие истории Редактор Кочарова Н. С. Художественный редактор Кузнецов В. К. Корректор И. Н. Мокина Технический редактор Герасмова Н. Н. Компьютерная верстка Анищенко Ю. Б. Подписано в печать 07.02.2008. Формат 70x100/32 Гарнитура «Нью Баскервиль». Усл. печ. л. 10. Тираж 7000 экз. Заказ № 1338 Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2 953004 - литература научная и производственная Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.60.953.Д.007027.06.07 от 20.06.2007 г.
This file was created with BookDesigner program [email protected] 22.07.2008
