Где сражались подольские курсанты. Ильинские рубежи — подвиг Подольских Курсантов. Подольские курсанты - последний резерв ставки
На 23-м заседании Совета депутатов городского округа Подольск было принято решение учредить День памяти подольских курсантов. Отмечать его будут 5 октября - именно этот день 1941 года стал решающим в судьбе юношей, которые впоследствии стали героями Великой Отечественной войны. Обозреватель «РИАМО в Подольске» выяснила, как подольские курсанты сражались с противником и в чем заключается великий подвиг молодых солдат.
Настоящие герои
© сайт "Афиша Подмосковья"
Историческое значение героического подвига подольских курсантов в битве за Москву в октябре 1941 года на Малоярославецком боевом участке Можайской линии обороны состоит в том, что своим мужеством, отвагой, массовым героизмом и самопожертвованием они вместе с частями 43-й армии сорвали гитлеровский план молниеносного захвата столицы СССР. Подольские курсанты дали возможность советским войскам создать прочную оборону на реке Наре и возродить Западный фронт.
В боях за Москву погибло 2,5 тысячи курсантов. Их имена увековечили в памятниках, названиях улиц городов Подольска, Малоярославца, Бухары, Саранска, Йошкар-Олы и, конечно же, Москвы. Кроме того, пять средних школ носят имя Подольских курсантов, среди них школа №18 городского округа Подольск и школа №4 микрорайона Климовск. О подвиге курсантов написаны книги, песни, стихотворения. Также существует памятный знак «Ветеран подольских военных училищ».
Молодые ребята
© Борис Чубатюк
Подольскими курсантами называют сводные отряды, состоявшие из студентов военных училищ Подольска. В октябре 1941 года они обороняли юго-западные подступы к Москве.
Подольское пехотное училище (ППУ) было сформировано в январе 1940 года. В нем обучалось более 2 тысяч курсантов. С декабря 1940 года начальником училища стал генерал-майор Василий Андреевич Смирнов.
Подольское артиллерийское училище (ПАУ) было образовано в 1939 году, его начальником был полковник Георгий Иванович Балашов, которого в конце августа 1941 года сменил полковник Иван Семенович Стрельбицкий. К этому времени в училище обучалось около 1,5 тысячи курсантов по ускоренной шестимесячной подготовке.
С началом Великой Отечественной войны в ППУ и ПАУ были набраны курсанты нового призыва - мальчишки, которые только закончили школу. Проучившись всего три месяца, они первыми встали на защиту города Москвы от фашистских захватчиков. Ребята знали, что идут на смерть, но отступить не могли - враг шел на столицу.
Москва под угрозой
В первых числах октября 1941 года на Малоярославецком направлении появилась угроза выхода немцев к Москве. Значительная часть войск Западного, Брянского и резервного фронтов советской армии к этому времени оказались в окружении. Воспользовавшись этим, немецкое командование направило 57-й моторизованный корпус по Варшавскому шоссе, и 5 октября его передовые части заняли город Юхнов. Враг приблизился к Можайской линии обороны.
В этот же день, 5 октября, по тревоге были подняты подольские военные из пехотного и артиллерийского училищ. Они должны были противостоять гитлеровцам, чтобы любой ценой задержать их продвижение до подхода резервов Верховного Командования. Это была крайняя мера, но другого выхода не было: от Юхнова до Москвы оставалось всего 198 километров, и войска для защиты столицы на этом пути отсутствовали.
Чтобы выиграть время для развертывания под Малоярославцем главных сил училищ, навстречу противнику был выдвинут передовой отряд в составе 6-й роты пехотного училища. Вечером 5 октября курсанты на автомашинах выехали из Подольска, а утром 6 октября отбросили немецкие подразделения 57-го корпуса от реки Изверв к реке Угре.
Битва на Ильинских рубежах
Десятого октября курсанты передового отряда вышли к Ильинскому сектору Малоярославецкого боевого участка и соединились с основными силами Подольских военных училищ. В полдень 11 октября начались масштабные бои, противник бросил в сражение пять танков и роту пехоты, однако курсанты уничтожили их.
Противник снова попытался вклиниться в советскую оборону 12 октября, однако ему удалось продвинуться лишь на 300 метров. В восьмом часу 13 октября фашисты открыли ураганный огонь из орудий и минометов, налетели вражеские бомбардировщики. Также гитлеровцы ввели в бой технику и пехоту. Врагу удалось завладеть деревней Большая Шубинка.
Однако ночью, охватив деревню с двух сторон, курсанты внезапно атаковали немцев. Рано утром 14 октября гитлеровцы вновь начали усиленную артподготовку, после чего бросили на курсантов авиацию. К исходу дня противник сумел овладеть первой и второй траншеями, но полностью прорвать район обороны так и не смог.
Взвод курсантов лейтенанта Тимофеева занимал оборону у деревни Малая Шубинка и сражался в полном окружении в течение целого дня 14 октября. Он отбивал многочисленные атаки противника. В ночь на 15 октября, после разрыва кольца окружения, оставшиеся в живых пять человек снова вышли в расположение батальона.
Тем временем поредевшие силы батальона продолжали сдерживать натиск вклинившегося в оборону противника, уничтожить которого своими силами, к сожалению, не могли. На помощь пришел резерв под командованием капитана Черныша и политрука Курочкина.
Последние бои
Пятнадцатого октября остатки батальона Подольских курсантов во взаимодействии с отрядом капитана Черныша провели семь атак на позиции немцев, каждая из которых заканчивалась рукопашным боем. Во время одного из боев погибли капитан Черныш и политрук Курочкин. Курсанты-артиллеристы проявили чудеса героизма и самопожертвования. Не оставляя огневых позиций, они отражали непрекращающиеся атаки гитлеровцев.
Особенно отличились курсанты 4-й батареи лейтенанта Афанасия Ивановича Алешкина, которая располагалась в деревне Сергиевке на Варшавском шоссе. Дот с орудием был хорошо замаскирован под деревянный сарай, немцы долго не могли распознать его и несли большие потери. Когда орудие обнаружили, фашисты окружили дот и забросали его гранатами. Алешкин погиб смертью храбрых вместе с шестью курсантами.
В этот же день, 15 октября, послышался рокот танковых моторов. Но теперь он приближался не с запада, а с востока - со стороны Малоярославца. Солдаты надеялись, что это прибыло подкрепление, однако оказалось, что это были вражеские танки. Бой был тяжелым и жестоким, но скоротечным. Вся колонна танков была уничтожена подольскими курсантами, количество которых, к сожалению, тоже сильно сократилось.
Пять дней героически сражался передовой отряд Подольских военных училищ, отходя с одного рубежа на другой. Потери курсантов были большие, но врагу был нанесен огромный урон в живой силе и технике. В боях за Москву курсанты смогли уничтожить 100 танков и около 5 тысяч фашистов. В самые трудные для Москвы дни войны они выиграли драгоценное время, позволившее советскому Верховному Командованию подтянуть резервы из глубины страны и спасти столицу от немецких захватчиков.
5 октября 1941 года заместитель командующего Московским военным округом генерал-лейтенант Никольский по указанию Ставки поднял по тревоге Подольские артиллерийское и пехотное военные училища. Тогда никто еще не знал, что курсантам суждено совершить подвиг, сыгравший важную роль в победном для Красной Армии исходе битвы за Москву … Блестяще начав 30 сентября операцию «Тайфун» - наступление на Москву, немцы в первые же его дни сумели в «котле» под Вязьмой окружить основные силы Красной Армии, прикрывавшие Москву.
Срочно отозванному из Ленинграда Георгию Жукову необходимо было создать импровизированную оборону, выиграть время. Но какими силами? О том, что в октябре 1941 года происходило на московском направлении, Жуков позже вспоминал: «Проехав до центра Малоярославца, я не встретил ни одной живой души. Город казался покинутым. Около здания райисполкома увидел две легковые машины. - Чьи это машины? - спросил я, разбудив шофера. - Маршала Буденного, товарищ генерал армии. - Где Семен Михайлович? - В помещении райисполкома… - Ты откуда? - спросил С.М. Буденный. - От Конева. - Ну, как у него дела? Я более двух суток не имею с ним никакой связи. Вчера я находился в штабе 43-й армии, а штаб фронта снялся в мое отсутствие, и сейчас не знаю, где он остановился. - Я его нашел в лесу налево, за железнодорожным мостом через реку Протву. Тебя там ждут. На Западном фронте, к сожалению, дела очень плохие, большая часть сил попала в окружение. - У нас не лучше, - сказал С.М. Буденный, - 24-я и 32-я армии отрезаны. Вчера я сам чуть не угодил в лапы противника между Юхновом и Вязьмой. В сторону Вязьмы шли большие танковые и моторизованные колонны, видимо, для обхода города с востока. - В чьих руках Юхнов? - Сейчас не знаю. На реке Угре было до двух пехотных полков, но без артиллерии. Думаю, что Юхнов в руках противника. - Ну, а кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец? - Когда я ехал сюда, кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли».
По личному указанию Сталина удерживать позиции под Малоярославцем было приказано курсантам Подольских артиллерийского и пехотного военных училищ. Была поставлена задача – срочно сформировать передовой отряд, усиленный дивизионом артиллерии, и на машинах выдвинуться по Варшавскому шоссе навстречу наступающим подвижным частям противника. Остальному составу училищ – к 8 октября занять южный участок Можайской укрепленной линии в районе западнее Малоярославца. Варшавским называлось шоссе, подходящее к Москве с юго-запада через Юхнов, Медынь, Малоярославец, Подольск. Один из немногих уцелевших участников боев под Малоярославцем Петр Лебедев позже так вспоминал об этом: «Оказалось, что сформировать в училище даже один артдивизион для действия в передовом отряде не так-то просто. Из учебного артпарка и даже классов выводились более или менее пригодные для боя орудия. Среди них я видел даже давно списанные английские противотанковые пушки двадцатых годов. Батальоны пехотного училища были на оборонительных работах под Подольском, и собрать удалось одну роту. Главное затруднение – транспортные средства. Артиллерийское училище было на конной тяге, машин мало. Так же обстояло дело и у наших соседей. Скоро в военный городок стали прибывать гражданские машины вместе с пожилыми водителями, уже мобилизованными, но еще в гражданской одежде. Эти невзрачные на вид мужички, как скоро выяснилось, были не только опытными, хорошо знающими свои потрепанные машины шоферами, но и очень добросовестными и мужественными людьми. Митингов, как помнится, не проводилось. Но уже было известно, что училища подняты по личному указанию Сталина. Курсантом я стал всего две недели назад. Меня, как и других, окончивших среднюю школу, отобрали из состава формировавшегося для отправки на фронт дивизиона».
Курсанты, успевшие поучиться, были к тому времени досрочно выпущены. Сражаться предстояло только-только набранным курсантам… Но эти неопытные мальчишки сделали невозможное – задержали привыкшие к победам германские войска.
* * *
Передовая группа первый бой приняла на берегу речки Изверь. По воспоминаниям Лебедева, из-за самоуверенности немцев прошел он чрезвычайно успешно для курсантов: «Выяснилось, что в этот район выдвинулась группа немецких мотоциклистов с несколькими броневиками. Видимо, немцы решили переждать до утра. Вели они себя довольно беспечно, наверное, не рассчитывая на серьезное сопротивление. В самый раз атаковать их. Так и решили наши командиры. Еще не рассеялся туман, вперед пошли курсанты-пехотинцы вместе с десантниками. Их поддержали огнем наши орудия. Находясь с командиром батареи на наблюдательном пункте, я видел, как в тумане продвигается цепь курсантов вслед за возникающей впереди зыбкой рощицей наших разрывов. Немцы были не только отброшены за Изверь, но и отошли на западный берег реки Угры. За темной полоской холодной воды виднелись очертания города Юхнова, уже занятого крупными силами немецких танков и мотопехоты. Продвигаться дальше было, конечно, невозможно. Но и достигнутое вызвало у нас бурю ликования. Надо же! Первый бой – и такой успех. Знай, немец, красных юнкеров»! Так, «доблестными красными юнкерами», называли немцы подольских курсантов, неоднократно предлагая им сдаться, сохранив жизнь… Доты держатся до конца. 6 октября основные силы курсантов заняли Ильинский боевой участок. Оборона проходила по восточному берегу рек Лужа и Выпрейка от деревни Лукьяново, через Ильинское до Малой Шубинки. Немцы быстро избавились от «шапкозакидательского» настроения. На позиции успевших окопаться основных сил курсантов группами по несколько десятков машин пикировали «Ю-87». Потом – артоподготовка и танковая атака. А мальчишки, успевшие поучиться в училищах по нескольку недель, держались. В те дни на оперативных картах в немецких штабах появилась надпись: «два злополучных юнкерских училища». В известном фильме «Битва за Москву» курсанты погибают в отчаянной атаке с песней на устах. В исторической реальности они погибали в боях на более или менее укрепленной позиции с дотами (долговременными огневыми точками) и дзотами (долговременными деревянно-земляными огневыми точками), нанося врагу тяжелые потери. Во второй половине дня 13 октября танковой колонне гитлеровцев удалось выйти на Варшавское шоссе и атаковать курсантские позиции с тыла. На танках были закреплены красные флаги, однако курсанты раскрыли обман. В ожесточенном бою танки были уничтожены.Утром 16 октября противник нанес новый мощный удар на Ильинском боевом участке. Огнем прямой наводки танков и пушек были расстреляны курсантские гарнизоны в оставшихся дотах и дзотах. Долго держался замаскированный дот на шоссе у деревни Сергеевка, которым командовал командир 4-й батареи ПАУ лейтенант А.И. Алешкин. Расчет 45-миллиметровой пушки курсанта Беляева открыл огонь и подбил несколько боевых машин. Силы были неравны, и это понимали все. Не имея возможности штурмом взять дот с фронта, гитлеровцы к вечеру атаковали его с тыла и через амбразуру забросали гранатами. Гарнизон погиб почти полностью.
Лишь 20 октября ночью начался отход курсантов с рубежа обороны. 25-го октября уцелевший личный состав отправился в тыл для продолжения учебы. В строю оставалось около 500 человек. 2500 курсантов и их командиров погибли. Курсанты уничтожили до 5 тыс. немецких солдат и офицеров и подбили до 100 танков и бронетранспортеров. Но главное – ценой своих жизней они дали возможность создать новую линию обороны, они выиграли драгоценное время до подхода резервов…
Максим Купинов
|
Ключевая информация: Дорога в наше поселение примерно километр идет прямо по линии обороны (на обочине видны доты). Музей и Вечный огонь в 100 метрах от дороги. Несколькими энтузиастами была подготовлена подборка материалов (в т.ч. новые переводы с немецкого, видео , фото , карты). Ознакомьтесь. Оно того стоит. |
Дмитрий В.
Подольские курсанты - последний резерв ставки
Когда людям, которые едут в наше поселение, объясняют дорогу, то часто говорят - "Когда въезжаете в село Ильинское, то нужно доехать до указателя музей Ильинские рубежи и перед ним повернуть направо". Впереди мелькает монумент, стоящий на насыпанном кургане, если едете в темноте, то с дороги видны отблески вечного огня, горящего перед монументом. И дальше дорога проходит как раз вдоль бывшей линии укреплений... Внимательный человек может заметить старые покрытые мхом доты (один полузасыпанный - прямо на обочине). Живые свидетельства войны. Дело в том, что в этих местах, в Ильинском, Кудиново и соседних селах несли оборону подольские курсанты. Причем оборонялись они так, что об этом были написаны книги ("12 дней одного года", "На Варшавском шоссе", "Подвиг подольских курсантов"), создан монумент с вечным огнем, снят документальный фильм "Последний резерв ставки", написаны стихи и песни. Во многих городах есть улицы "Подольских курсантов". Это как раз то место, бывшее Варшавское шоссе, прямая дорога для танков на Москву.
Повесть "Двенадцать дней одного года":
Фильм "Последний резерв ставки":
Но попробуем по порядку.
Всего перед Москвой были построены две линии укреплений. Вяземская линия
укреплений - эшелонированные укрепления в 3 ряда от Брянска через Ельню
и Вязьму до Осташково и Можайская линия укреплений - от Тулы, через
Калугу, Ильинское, Бородино, Ярополец. На карте они хорошо показаны:
Постановление о создании Можайской линии обороны было принято уже 16 июля 1941 года. Работы планировали закончить к 25 ноября.
Операция "Тайфун", названная немцами "главной битвой года", началась 30 сентября 1941-го переходом в наступление Второй танковой группы генерала Гейнца Гудериана. В первых числа октября 1941 (почти сразу) они захватили в котел под Вязьмой значительные силы, также было захвачено Варшавское шоссе (дорога через Юхнов-Ильинское-Малоярославец). На столицу по шоссе двигался 57-й моторизованный корпус в составе 200 танков и 20 тысяч пехоты на машинах в сопровождении авиации и артиллерии.
Вот что пишет об этом маршал Жуков:
В районе Ильинского успели построить порядка 30 артиллерийских и пехотных дотов (всего по линии МаУР - Малоярославецкого УкрепРайона было построено около 100 дотов, однако большая часть была сосредоточена для обороны дорог, как в Ильинском). Линия обороны проходила по восточному берегу р. Выпрейки (которая делит Ильинское пополам). Проходила через место современного музея "Ильинские рубежи", дальше шла через современное кладбище, где тоже есть дот (мы проезжаем справа от него, по дороге к мосту через Лужу. Кстати - наблюдательный пункт и пехотный дот хорошо видны справа от дороги. Далее линия обороны уходила от современного моста направо по берегу Лужи и тянулась достаточно далеко (в Можайский район за Бородино).
Были вырыты противотанковые рвы, окопы, ходы сообщений. Доты были залиты, но недоделаны (не были установлены металлические части - двери, окантовки бойниц и т.д.), повторюсь - все планировали закончить к 25 ноября, а было начало октября.Местные жители роют противотанковый ров и схема укреплений:
Из описания событий:
С началом войны в училища были посланы резервисты и студенты-комсомольцы разных вузов. Программа 3-х лет обучения была переформирована в шестимесячную. Многие из курсантов успели проучиться только сентябрь. Начальник артиллерийского училища И.О Стрельбицкий. в своих воспоминаниях писал: "Было среди них немало таких, кто еще ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы...".
Вот стихи одного из выживших подольских курсантов:
С киноэкрана и с телеэкрана Вот уже пятый десяток лет Смотрят ребята, ушедшие рано, Друзья, замены которым нет. Десятиклассники. Огненный выпуск. Фото в июне на школьном дворе. Челки, косички, рубашки навыпуск. Мир нараспашку... и бой в октябре.
5-го октября вечером был объявлен сбор по тревоге. Подготовка (боеприпасы, еда, подготовка техники) заняла мало времени. Курсанты артиллеристы шли со своей техников. Из-за жестокой нехватки использовались восстановленные учебные орудия и даже безоткатные музейные пушки времен русско-турецкой войны(!). На предприятиях были реквизированы машины и уже вечером 6-го передовой усиленный отряд курсантов был под Юхновым. Однако курсанты не успели, немцы уже заняли Юхнов, оборону на восточном берегу Угры держал срочно переброшенный батальон десантников (400 человек) и остатки танковой бригады (2 танка).
Исчерпав боеприпасы, оставшись практически без орудий передовой отряд курсантов и оставшиеся в живых десантники (около 40 человек) отступили к Ильинским рубежам.
Вот схема обороны вокруг Ильинского:
Дойдя до Ильинского немцы опять надолго остановились. Несмотря на подавляющий численный и технический перевес, поддержку артиллерии и авиации они не смогли с ходу взять восточный берег у с. Ильинское.
Каждый день начинался с мощного обстрела + атак авиации. Уже 12 октября склоны перед дотами были полностью перепаханы взрывами. Авиация частично разрушила противотанковые рвы и они стали проходимы для танков.
Также 13 октября 15 немецким танкам и нескольким бронемашинам удалось прорваться с южной части обороны курсантов, и зайти по Варшавскому шоссе в тыл со стороны Кудиново. Причем для маскировки колонна шла с красными флагами и сначала они были приняты за долго ожидавшееся подкрепление. К счастью до этого времени в Сергеевке удалось сохранить резерв и резерв быстро опознал, что танки немецкие. Орудия были развернуты и буквально за 7-8 минут колонна была разгромлена.
Фотография орудийной позиции у Сергеевки, сделанная немцами,
видны сгоревшие танки на шоссе: 
Однако скоро и резерв был введен в бой. Сильнее всего мешало отсутствие техники и боеприпасов. Пушек не хватало. Учиться метко стрелять приходилось на ходу. Гранат не хватало, вместо них использовали бутылки с зажигательной смесью (бутылки КС). Нередко против танков оставались только ружья.
С каждым днем ситуация ухудшалась.
Когда я в свое время где-то три года назад осматривал доты - было странно, что не видно характерных следов пуль, каких много было на заброшенных укреплениях в районе Севастополя. Все оказалось просто. По ним стреляли в основном из танковых пушек.
Разрушенные доты линии обороны:
Из боевого донесения от 16.10.41 г.:
И при этом курсанты продолжали держаться и воспользоваться дорогой для переброски войск, горючего и боеприпасов на Малоярославец было нельзя.
Немецкая схема атаки: 
Немцы были задержаны на 2 недели, которых хватило для формирования сплошной линии обороны на участках второй линии Можайского укрепрайона - по реке Наре. Было уничтожено порядка 100 танков и 5000 солдат и офицеров (изрядная часть наступавшего моторизованного корпуса).
Несмотря на сдачу линии укреплений операция "Тайфун" уже захлебнулась. Начались дожди, стали резко портиться сельские дороги, а шоссе стало гораздо проще защищать. Применять танки - основное преимущество Гудериана стало затруднительно (немецкие танки имели узкие гусеницы, и были рассчитаны на европейский климат). Наконец не было зимнего обмундирования для всей армии, находящейся в России.
Оставшиеся в живых курсанты (выжил примерно один из десяти) были отправлены доучиваться в Иваново. Погибшие были похоронены частью в декабре, а частью весной и летом 1942, когда опознать их уже было невозможно. Большинство из них по документам так и остались пропавшими без вести.
К концу октября 1941 немцы полностью заняли Калужскую область. Полностью освобождена она была только через 2 года, при этом наступлении только в Калужской области погибло больше 240 тысяч бойцов и офицеров.
Почему так было - отдельная история.
После боев: 
Американские школьники уверены, что немцев и японцев победили американцы, а самым кровавым сражением был Перл-Харбор. Ниже текст, написанный девушкой, жившей неподалеку от мест сражений (текст написан совсем недавно):
|
Я не помню, были ли у нас демонстрации 1-го мая и 7-го ноября и ходил ли кто-нибудь на них, но на 9-е собирался весь поселок. Ветераны надевали свои медали, дети читали какие-то стихи, местная самодеятельность пела песни. Потом желающие садились в автобус и ехали к другому памятнику, в лесу. Он близко, туда и пешком можно, мы там грибы собираем. Подольские курсанты там лежат, слышали, наверное. И - окопы, окопы... Поселок наш в 150-ти км. от Москвы, оккупации не было, но были тяжелые бои. Курсанты тоже воевали. А вот еще, чуть не забыла. На поле прямо перед нашим пятиэтажным домом был дзот. Бетонный. Может, и сейчас есть. Мы лазили туда однажды, но почему-то нам там не игралось. В старших классах мы ходили в поход на Ильинские рубежи. Это 140 от Москвы, совсем близко. В нашем школьном музее лежали пробитые каски, и их можно было трогать руками. Когда я прошлым летом была у родителей, и мы ходили в лес, видели на деревьях обтянутые полиэтиленом картонные таблички. "Захоронение"... Количество человек, название поискового отряда... Следопыты все еще находят могилы. Мне не нужно ничего рассказывать про то, кто победил в Великой отечественной, на этих табличках все написано. А еще... Еще мой отец очень похож на актера, который играл Васкова в "А зори здесь тихие". Когда я смотрю этот фильм, или слышу упоминание Василия Теркина, я почему-то все время думаю, что это - про него и таких, как он. Да, он, к счастью, войну не застал, но если бы... Они также рыли бы окопы, мотали портянки. Искали бы, где разжиться махоркой и спиртом, травили бы веселые байки и скабрезные анекдоты. И поднимались бы в атаку. Может быть, с матом. Может быть, зная, что лягут. Просто потому что - Родина. Мне, как и Ромму, не очень нравятся нынешние подростки. Да, я что-то такое слышала про то, что шеи у них свернуты от постоянного глазения на "запад", и что ни патриотизма, ни... ничего, вобщем, святого. Но почему-то я верю, что если вдруг... Нет, я не верю, я знаю. Они тоже будут подниматься. И стоять. И насмерть. Даже если будут при этом материться по-английски. Я не знаю, почему. Может быть, гены. Может - национальный характер. А может, просто потому что - Родина. |
Страшной осенью 1941 года, когда гитлеровцы рвались к Москве, на защиту столицы вставали все, кто мог держать оружие. Одних героев ждали вечная слава и память потомков, других - безвестность.
Чей-то подвиг успевал описать оказавшийся рядом журналист, и о нем узнавала вся страна. Большинство же героев оставались в тени, скрываясь за термином «массовый героизм защитников Москвы».
На три с половиной тысячи почти мальчишек, принявших главное сражение в своей жизни в октябре 1941 года, осталось одно общее имя - «Подольские курсанты».
30 сентября 1941 года немецкое командование начала операцию под кодовым названием «Тайфун». Гитлеровцы рассчитывали окончательно разгромить советские силы на московском направлении, и выступить в советскую столицу, поставив точку в блицкриге.
Танковая группа Гудериана замкнула окружение советских войск под Вязьмой, одновременно выйдя на шоссе к Москве, проходящее через Юхнов, Ильинское и Малоярославец.
На столицу шел 57-й немецкий моторизованный корпус в составе 200 танков и 20 000 солдат и офицеров.
Иван Семёнович Стрельбицкий, гвардии генерал-майор артиллерии Фото: Commons.wikimedia.org
Враг у ворот
С середины лета шло строительство Малоярославецкого укрепрайона, завершить которое планировалось к концу ноября. К началу октября успели построить около 30 артиллерийских и пехотных дотов, которые еще не были оборудованы до конца. Были также вырыты окопы и ходы сообщений. Однако никаких советских войск в районе укреплений не было.
Утром 5 октября 1941 года в Москву поступила шокирующая информация - немцы взяли Юхнов. В Генштабе поначалу отказывались в это поверить, ведь еще за день до этого части вермахта находились от него в 150 километрах!
Но все подтвердилось: наступающие вражеские войска действительно оказались в Юхнове, и до Москвы им оставалось менее 200 километров.
Это была катастрофа - гитлеровцы оказались в глубоком тылу Западного и Резервного фронтов, там, где не было никаких советских подразделений.
Для самой срочной переброски сил нужно несколько дней, на которые необходимо было задержать противника. Но кем?
Мальчишки в шинелях
В 1939-1940 годах в Подольске были созданы два военных училища - артиллерийское и пехотное. Курс подготовки офицеров младшего командного состава был рассчитан на три года, но летом 1941 года программу срочно переделали на шестимесячную.
Набор 1941 года состоял из студентов гражданских вузов, а также мальчишек, чей школьный выпускной состоялся в тот самый день, когда началась война.
Начальник Подольского артиллерийского училища Иван Стрельбицкий вспоминал: «Было среди них немало таких, кто еще ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы».
Занятия с курсантами-новобранцами начались в сентябре. А вечером 5 октября в училищах прозвучал сигнал «Боевая тревога!»
Младший командный состав - то звено, без которого армия существовать не может. Использовать курсантов, будущих офицеров, как простую пехоту, можно только от полного отчаяния и безысходности. Но другого выхода не было.
Задержать любой ценой!
Из курсантов двух училищ составили сводный полк численностью 3500 человек, которому был отдан приказ - занять на Ильинском рубеже (том самом недостроенном Малоярославецком укрепрайоне) и любой ценой задержать противника на 5-7 дней, до подхода резервов.
Патроны, гранаты, паек на три дня, винтовки - вот и все снаряжение курсантов. Артиллеристы выдвигались с собственными учебными орудиями, в дело пошли даже пушки времен русско-турецкой войны 1877-1878 годов.
Передовой отряд курсантов, реквизировавший машины на предприятиях Подольска, добрался почти до Юхнова, который уже заняли немцы. Свой первый бой курсанты приняли вечером 6 октября на восточном берегу Угры вместе с батальоном десантников.
После пяти дней боев, истратив почти все боеприпасы, передовой отряд отошел на Ильинские рубежи, где уже занимали позиции основные силы курсантов.
От передового отряда осталось не более трети курсантов, но вместе с десантниками они уничтожили до 20 танков, около 10 броневиков, вывели из строя несколько сотен гитлеровцев.
Пропуск в плен
На Ильинском рубеже курсанты устанавливали орудия в дотах, хотя те, как уже говорилось, были не только не закончены, но и практически не замаскированы.
11 октября немцы приступили к штурму Ильинского рубежа. Противник активно применял авиацию и артиллерию, после чего переходил в атаку. Однако все попытки прорыва 11 октября были отбиты курсантами. Ситуация повторилась и на следующий день.
13 октября в тыл курсантам смог прорваться отряд из 15 немецких танков с десантом. Гитлеровцы рассчитывали на хитрость, закрепив на своих танках красные флаги. Но их уловка была раскрыта, и выдвинувшийся навстречу курсантский резерв в жестоком бою разгромил прорвавшегося врага.О тех боях их участник с немецкой стороны вспоминал так: «Защищали эти позиции монгольские и сибирские дивизии. Эти люди не сдавались в плен, потому что им сказали, что немцы сначала отрежут им уши, а потом пристрелят».
Впрочем, немцы знали, с кем на самом деле сражаются. С самолетов над позициями курсантов немцы разбрасывали листовки: «Доблестные красные юнкера! Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежду. Эта листовка будет служить вам пропуском».
Они дрались до конца
Но 17-18-летние мальчишки стояли насмерть. К 16 октября, после ежедневных боев, у курсантов осталось всего пять орудий. Противник предпринял новый массированный штурм.
В истории сохранилось имя командира батареи лейтенанта Афанасия Алешкина . Он вместе с бойцами действовал хитро. В тот момент, когда гитлеровцы из орудий начинали расстреливать его дот, Алешкин с подчиненными выкатывал орудие на запасную позицию.
Стоило огню стихнуть, а немецкой пехоте перейти в атаку, как орудие возвращалось на прежнюю позицию, и снова выкашивало ряды противника.
Но вечером 16 октября гитлеровцы окружили дот, и с наступлением темноты забросали его защитников гранатами.
К утру 17 октября основные позиции Ильинских рубежей были захвачены немцами. Уцелевшие курсанты отошли к населенному пункту Лукьяново, куда переместился командный пункт. Еще двое суток они обороняли населенные пункты Лукьяново и Кудиново.
Противнику удалось обойти позиции курсантов, но те продолжали простреливать дорогу на Малоярославец, из-за чего немцы были лишены возможности перебрасывать боеприпасы и подкрепления своим передовым частям.
Бывшие курсанты на открытии памятника в Ильинском. 8 мая 1975 года. Фото: Commons.wikimedia.org
«Мы свою Победу выстрадали честно…»
19 октября немцы в районе Кудиново взяли курсантов в окружение, но те сумели вырваться. Вечером того же дня поступил приказ командования - сводному полку курсантов отходить на рубеж реки Нара для соединения с основными силами.
25 октября оставшиеся в живых курсанты были выведены в тыл. Им был отдан приказ - для завершения обучения отправляться в город Иваново.
По одним данным, на Ильинских рубежах навсегда остались около 2500 курсантов. По другим, и 3500 бойцов сводного полка выжил только каждый десятый.
Но встреча с «красными юнкерами» дорога обошлась и немцам, которые в этих боях потеряли около 100 танков и до 5000 солдат и офицеров.
Подольские курсанты ценой своих жизней выиграли время, необходимое для закрепления частей на новом рубеже обороны. Немецкое наступление захлебнулось. Войти в Москву фашисты не сумели.
В 1985 году на экраны вышел фильм Юрия Озерова «Битва за Москву», частью которого стала и история подвига подольских курсантов. Для этого фильма Александра Пахмутов а и Николай Добронравов написали песню «Ты моя надежда, ты моя отрада», в которой есть такие строки:
Мы свою Победу выстрадали честно,
Преданы святому кровному родству.
В каждом новом доме, в каждой новой песне
Помните ушедших в битву за Москву!
Серые шинели. Русские таланты.
Синее сиянье неподкупных глаз.
На равнинах снежных юные курсанты…
Началось бессмертье. Жизнь оборвалась.
Владимир Тольц: 65 лет назад, в октябре 1941 года, шли бои под Москвой. Самый знаменитый, хрестоматийный эпизод битвы за Москву - это конечно подвиг 28 панфиловцев. С букваря всем известная история про бой у разъезда Дубосеково, про комиссара Клочкова, сказавшего "Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва". Как показывают ныне архивные документы, и мы когда-то говорили об этом в наших передачах, на поверку оказывается, что пресловутая эта история была журналистской выдумкой. Не было такого боя. У деревни Крюково местные жители нашли и похоронили всего 3 советских бойцов, в том числе, правда, и Клочкова (единственная деталь, оказавшаяся достоверной). Но слова его придумал журналист. Из списка 28 павших под Дубосековым половина бойцов была жива к концу войны, а один даже оказался на службе у немцев. Хотя истинная правда, что дивизия Панфилова вела тяжелые бои, в том числе и под Волоколамском, и потеряла не 28, а больше сотни человек. А вот другая история, героическая, и действительно сыгравшая решающую роль в том, что немцев в Москву не пропустили, известна далеко не так широко. Речь идет о подвиге подольских курсантов.
Ольга Эдельман:
Им вроде бы и памятники стоят, и улицы в честь них названы, словосочетание "Подвиг подольских курсантов" на слуху. А что они сделали? Я вот, готовясь к этой передаче, решила посмотреть, что можно узнать о подвиге подольских курсантов в Интернете. Нашла вполне толковые статьи - на подмосковных, региональных сайтах, на подольском. Вроде как событие местного, краеведческого значения. Между тем, подольские курсанты всего лишь не пропустили немцев к Москве.
Владимир Тольц:
Ну вы же понимаете, Оля, что для того и нужны пропагандные мифы: они эффектны, их удобно рассказывать, хорошо запоминаются. Реальность же не выглядит так театрально.
5-го октября я получил увольнительную в Москву, оделся в парадную форму. Около проходной я узнал, что в клубе идет кинокартина, побежал посмотреть какая. Здесь меня и застала тревога. Когда я прибежал в батарею, курсанты уже стояли в строю, старшина раздавал патроны в подсумках, Патронов давал много и почти их не считал, что нас чрезвычайно удивило. Он объяснил, что мы едем на учебные стрельбы. У нас были ранцы с меховыми крышками, но ранцы и личные вещи никто не брал. Построились, погрузили в боепитании снаряды, выехали за ворота.
Капитан Базыленко, в батарее которого я был, назначил меня связным к командиру дивизиона капитану Россикову, который мне сказал, что я буду его адъютантом, посадил в первую машину справа около кабины, приказал мне иметь блокнот и карандаш и записывать его распоряжения...
Вооружены мы были карабинами, немного винтовок, ... два автомата, Один автомат был у Россикова. Во время остановок Россиков посылал меня выяснять, все ли в порядке в колонне. Происшествий никаких не было.
В Малоярославце на площади у церкви Россиков собрал командиров и поставил задачу: окружить и уничтожить высаженный через фронт немецкий десант, после чего вернуться в училище.
Стали попадаться повозки с ранеными красноармейцами. Когда их спросили, откуда они, раненые отвечали, что они с фронта, и что фронт не за Смоленском, как мы все считали, а рядом, и что мы столкнемся не с десантом, а попадем на фронт. Они также сказали, что регулярные части отступают, рассеяны по лесам, и впереди нас никого нет.
Ольга Эдельман:
Вот здесь я хочу отвлечься от документов и задать вопрос гостю нашей передачи, историку Андрею Смирнову. Как это так - "впереди нас никого нет"? Подольских курсантов бросили затыкать дыру - это при том, что они должны были стать офицерами, а офицеры были чрезвычайно нужны. Откуда эта дыра? 5 октября 41 года немцы вошли в Юхнов, двигались по Варшавскому шоссе, до Москвы оставалось 198 километров, и никаких советских войск на этом пути не было. Были только военные училища в Подольске. Почему, хочу я спросить, Москва оказалась не защищена?
Андрей Смирнов:
Второго октября 41 года началось генеральное наступление немцев против прикрывавших Москву Западного и Резервного фронтов. Резервный располагался в тылу Западного фронта. Командующий Западным фронтом Иван Степанович Конев так расположил свои войска, а войска были так обучены, что удар привел к прорыву фронта и к окружению почти всего личного состава Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. Вместе с Брянским фронтом, который тоже попал в окружение, из миллиона 250 тысяч человек, находившихся в составе этих трех фронтов, вышло из окружения или не попало в него всего-навсего 250 тысяч, размазанных по огромному пространству от границ Украины до Волги в районе Калинина. Вот почему между окруженными войсками и собственно Москвой никого не осталось. И на пути 19 танковой дивизии немцев, которая двинулась от Юхнова в сторону Малоярославца, оказались одни подольские курсанты и ряд артиллерийских частей.
Ольга Эдельман:
И связанный с этим, но более общий вопрос. Об этом много спорят, но все же, на ваш взгляд: что произошло с обороной в первые недели войны? К какой войне готовился Советский Союз, к чему он был готов, а к чему - не был?
Андрей Смирнов:
На мой взгляд, Советский Союз не был готов к войне в том отношении, что Красная армия была плохо обучена, а ее командиры страдали низким профессионализмом. Такая армия и такие командиры не могли успешно вести ни наступательную войну, ни оборонительную. Другое дело, что у Советского Союза была мощная, развернутая еще в мирное время промышленность, промышленная база армии, было жесткое централизованное руководство, которое способно мобилизовать все силы страны для решения военных задач. Вот в этом смысле он к войне был готов. Но слабый профессионализм армии, военных привел к поражениям первых недель и, собственно, первых двух лет войны.
За Малоярославцем немцы сбросили на нас несколько бомб, но потерь не было. Проехали через горящую Медынь, которую немцы только что отбомбили. На рассвете встали на опушке леса слева от шоссе. Остановились и ждали, когда рассеется утренний туман, чтобы видеть, что делается впереди, и не натолкнуться на противника вслепую. Здесь, около деревни Стрекалово (ее все почему-то называли Стрелкалово) встретили ребят Старчака.
Россиков послал меня и еще двух курсантов, которые не входили в орудийные расчеты, в разведку вдоль шоссе - установить, где находятся немцы. С нами пошли трое десантников. Вскоре мы натолкнулись на танкетку, хотели ее подбить, но у нас не оказалось гранат. Когда подошли ближе, то узнали, что танкетка наша. Десантники легли на броню и поехали вперед, к Юхнову. Мы пошли пешком по кювету. Через несколько минут на шоссе стали рваться мины, и наша танкетка искореженная вернулась назад. Один был убит, двое десантников ранены. ...
Пехота и две “сорокопятки” пошли в атаку на деревню. Деревню взяли. Меня послали на связь к “сорокопяткам”. В каком-то доме я нашел свитер и надел его под гимнастерку - было ветрено и довольно прохладно, хотя для октября все же тепло. ... Убитых грузили в машины и отправляли в Подольск.
Ольга Эдельман:
Мы читаем рассказ бывшего курсанта Батурлова. Надо пояснить, откуда у нас этот текст. Дело в том, что осенью 1941 года командовать Подольским артиллерийским училищем был назначен полковник Иван Семенович Стрельбицкий. Пройдя войну, дослужившись до генерал-лейтенанта, он занялся военной историей и собирал документы о боях под Москвой, собирал свидетельства курсантов, уцелевших участников тех событий. Их письма к Стрельбицкому, к другим ветеранам с подробными рассказами теперь хранятся в архиве Московской области, в фонде Стрельбицкого.
Владимир Тольц:
Следует еще пояснить, что в Подольске было два училища, пехотное - около 2 тысяч курсантов, и артиллерийское - полторы тысячи. Из них спешно сформировали сводный отряд, который должен был прикрыть Можайский участок обороны на Малоярославецком направлении и продержаться дней 5-7 до подхода резервов. Курсанты продержались почти три недели. Из трех с половиной тысяч уцелело около 500 человек. Самым первым, очень спешно, отправили передовой отряд. Курсантами-пехотинцами командовал лейтенант Мамич, двумя артиллерийскими батареями - капитан Россиков, о котором говорит наш мемуарист Батурлов.
Ольга Эдельман:
Россиков там погиб. А у деревни Стрекалово вместе с курсантами держал оборону еще отряд авиадесантников, о них тоже говорит Батурлов.
К вечеру немцы отбили деревню, и мы стали отходить к реке Изверь. Пехота ушла, а наши “сорокопятки” прикрывали отход перекатами. ..
.
Мостки на шоссе почти все были минированы, как мы предполагали, немцами, и однажды на мостике подорвались пехотинцы из 43-й армии. Россикова и меня легко контузило. Не слыша своего голоса, Россиков разговаривал так, словно объявлял пожарную тревогу. Курсанты быстро это подметили и стали отвечать ему голосами индейцев, снимающих скальпы. Чувство юмора пересилило минометный обстрел и автоматную трескотню. Всю эту забаву обратил в дело капитан Базыленко, который сказал, что, если мы хотим пошуметь, то лучше всего сходить на оставленную огневую позицию и забрать забытые там лотки со снарядами. А там мы можем орать любыми голосами. Идти пришлось мне, Каверину и Соболеву. Каверина Базыленко завернул обратно, так как он был наводчик. По нашим представлениям, лотки уже были у немцев, и шли мы без особого энтузиазма. Но лотки оказались на месте, а немцев было не видно.
Решили немного переждать, пока остынет капитан Базыленко. Стали шуметь - открыли беспричинную пальбу по опушке леса. И вдруг вокруг нас стали рваться снаряды. Нас, видимо, засекли с немецкого артиллерийского наблюдательного пункта. Лотки мы принесли и доложили, откуда стреляет немецкая батарея. ...
Ольга Эдельман:
Стрекалово они удерживали 5 суток, подбили два десятка танков, немцев там погибло около тысячи. Сводный отряд курсантов поддерживали еще две стрелковые дивизии и две танковые бригады. Но в рассказах мемуаристов, бывших курсантов, встречается ворчание насчет поддержки пехоты.
Первые двое суток наш передовой отряд не получал никаких продуктов, и с собой у нас не было ничего съестного. На второй день ребята Старчака где-то изловили свинью, приволокли откуда-то котел и сварили ее не то с картошкой, не то с рисом, добытыми в деревне. Навалившись с голода на свинину (я ее съел не менее килограмма), я заработал себе температуру и течь во все шлюзы. Старчак уложил меня в землянку на бугре и накрыл своей летной курткой. Но возиться со мной было некогда, и меня отправили в санчасть.
Это было около Воронков, где нам на подкрепление подошла пехота в касках, плащ-палатках и с вещмешками. Мы ее после прозвали “стальная пехота” за то, что она к вечеру разбежалась, побросав каски и свое барахло. Тут мы разжились касками и плащ-палатками.
Помню, как вместе со мной в санчасть полз на коленях раненый пехотинец с оторванными ступнями, из которых по песку растекалась кровь. На локте за ремень он волоком тащил винтовку и почему-то как-то застенчиво улыбался, еще сгоряча не чувствуя боли. В санчасти мне промыли нутро, дали какую-то пилюлю и посоветовали не обжираться. Утром я вернулся на КП Старчака. Представьте себе то дикое чувство огромного жгучего позора, которое я испытал, оставляя куски не признанной организмом свинины рядом с полосками крови раненого пехотинца.
Весь день я совал нос куда меня меньше всего просили, бегал под огнем между орудиями, демонстративно вылезал из щели, когда близко рвались мины, “помогал” всем: орудийным номерам, подносчикам. Больше всего я “помогал” Базыленко, за что наконец получил от него взбучку.
В это время Россиков заметил в поле метрах в 500-х какие-то темные фигуры, которые копошились на самом открытом месте. Посмотрев в бинокль, он увидел, что они устанавливают пулемет. Видя мой кипучий энтузиазм, Россиков приказал мне сбегать выяснить, кто это такие, и сказал, что, если начнут стрелять, то немедленно ложиться и отползать назад, а сзади меня откроют огонь. Я пошел в рост по полю с твердым намерением вступить в победный бой с неизвестным пулеметом, который устанавливают нам в спину. Меня подпустили близко. Какие-то люди в засаленных костюмах и гражданских кепках лежали у пулемета, который направили на меня. Окликнули по-русски, но не по-уставному. Я крикнул, что, если они не отойдут от пулемета, то их сейчас же расстреляют артиллерийские орудия. Это оказались бойцы истребительного рабочего батальона. Я представился как “адъютант начальника артиллерии участка обороны” (так учил меня Россиков) и посоветовал им убрать пулемет хотя бы на опушку леса, что они и сделали при нашей помощи...
Ольга Эдельман:
Истребительные батальоны формировались, тоже спешно, из московских и подмосковных рабочих, по партийному призыву и под эгидой НКВД.
Владимир Тольц:
Давайте, Оля, уточним - московские рабочие это в Подмосковье, в других областях тоже формировались истребительные батальоны. Командный состав для них в значительной мере брался из кадров НКВД - а откуда еще? военные-то нужны в армии.
Ольга Эдельман:
Бойцов истребительных батальонов спешно обучали держать в руках оружие, каким-то элементарным азам военного дела. Они не фронт должны были держать, это не ополчение. Они должны были выполнять разведывательно-диверсионные задания, перебираться через линию фронта, а также стать ядром партизанского движения на оккупированных территориях. А на не оккупированных - предполагалось, что эти отряды смогут компенсировать нехватку сил правопорядка, стать вроде рабочей милиции.
В Ильинском мы располагались около КП на опушке леса. Немцы из противотанкового рва несколько раз врывались на опушку леса и один раз захватили два наших 76-мм орудия. Майор Загоскин, комендант КП, водил нас в атаку отбивать наши орудия. Левое орудие немцы уже наполовину успели повернуть, а правое - нет. Отбив орудия, мы открыли из них огонь. ...
В районе КП мне досталось особенно трудно. Когда другие находились в щелях или дотах, мне приходилось непрерывно бегать по обороне с приказами штаба. А как немцы тогда бомбили, и какой был почти непрерывный минометный площадной огонь, вы хорошо помните. ... Тихого места не было нигде. Особенно трудно было пройти в сторону моста. А там за шоссе стояли орудия, с которыми никакой связи, кроме как через посыльных, не было.
Приказ на отход этому дальнему орудию дал Суходолов, который меня с этим приказом послал, а я побоялся пройти напрямую и сказал ему, что там через такой огонь не пройти. Он не стал на меня кричать, а сказал, что идти все-таки надо. Тогда на артиллеристов 31-го дивизиона пошли танки, и я к ним прошел с приказом переменить позиции, иначе их орудия подавило бы танками, так как в молодняке им не было видно, куда стрелять. Танки побила батарея Базыленко и наши арткурсанты - по-пехотному: они закидали их гранатами.
Ольга Эдельман:
Сегодня мы говорим о том, как 65 лет назад, в боях под Москвой, немецкое наступление сдерживали спешно брошенные латать дыры фронта курсанты подольских военных училищ, пехотного и артиллерийского.
В архиве Московской области сохранилась подборка воспоминаний уцелевших бывших курсантов, собранных генералом Стрельбицким - осенью 41-го он командовал Подольским артиллерийским училищем.
Из воспоминания Ивана Васильевича Аверина
Нас отправляют примерно 200-250 человек в первой группе, которая должна принять первый бой на свои плечи. И ехали, как будто разобьем немца за несколько часов, и он дальше не сделает шагу...
И когда готовились к бою, были чувства и желание скорее вступить в бой, а о смерти и в голову не приходило мысли.
Было решение выбить немцев из деревни и гнать за реку. Для немца было неожиданно, как ураган. И немцы не знали, что за войска. Ворвавшись в расположение противника, пошли в ход штыки, приклады, гранаты и просто физическая сила. Каждый курсант первый раз шел в атаку, до этого ходили мы на учебе. Во время самого боя страх пропадает, чувства делаются немыми, и видишь только врага. Я даже первый раз в атаке не слышал, стреляют или нет, только видишь - падают люди. После первого боя я себя не видел в лицо, но Виноградов /выглядел/ так, что трудно описать: глаза горели каким-то страшным огнем, винтовку из рук трудно было выпустить - они не разжимались, и добиться слова несколько минут /было/ нельзя.
И в этом бою мы поняли, что можно бить немцев, хотя они вооружены до зубов.
Ольга Эдельман:
Великую Отечественную войну часто сравнивают с другой отечественной войной - 1812 года. А тут и вовсе, бои шли практически в тех же местах. Тарутино, Малоярославец. Пушкин по поводу победы над Наполеоном суммировал уже тогда шедшие споры: "Кто тут нам помог - остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог"? Вот этот вопрос я и хочу задать гостю нашей передачи историку Андрею Смирнову. Почему остановили немцев под Москвой? Высказывалось, например, мнение, что у них бензин кончился.
Андрей Смирнов:
Вообще в октябре 41 года во время первого этапа наступления немцев на Москву немцы остановились в районе восточнее Волоколамска, восточнее Можайска, на рубеже реки Нара у Наро-Фоминска прежде всего из-за осенней распутицы. Осенние октябрьские дожди превратили дороги в такое месиво, что подвижные войска немцев, танки, бронетранспортеры, грузовики, мотоциклы встали, и даже пехота продиралась сквозь эту грязь с трудом. Что же касается подольских курсантов, то они, к сожалению, не остановили, а лишь на некоторое время задержали продвижение немцев к Москве на этом направлении. С подходом свежих сил немцев, а также в связи с бегством слабо сопротивлявшихся 53 дивизии справа от подольских курсантов и 17 дивизии Народного ополчения слева, немцы прорвались к реке Нара, обойдя Малоярославец. Ну а окончательно немцы были остановлены под Москвой в конце ноября и первых числах декабря 41 года, то есть на втором этапе наступления на Москву, в связи с нехваткой сил. Об этом говорил еще маршал Жуков в беседе с писателем Константином Симоновым. Если бы у немцев было на этом направлении, скажем, сорок дивизий тогда возможно они сумели бы занять Москву. Но у них, говорил Жуков, было только 27. И вот эти дивизии выдохлись благодаря тому, что встречали сопротивление все новых и новых подбрасываемых из глубины страны советских войск. Наступило некоторое равновесие сил. Ну а затем, после подвода следующей волны резервов началось советское контрнаступление под Москвой, которого измотанные немецкие войска уже не выдержали.
Ольга Эдельман:
Все-таки, возвращаясь к пушкинской формуле: «остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог»?
Андрей Смирнов:
Если заменить в этой формуле Барклая на Сталина, а зиму на осеннюю распутицу, тогда Барклай и зима. Дело в том, что именно Сталин сумел так организовать переброску войск, резервов, что несмотря на окружение почти всех Западного, Резервного, Брянского фронтов, несмотря на огромные потери, войска свежие все-таки находились в тот самый последний момент, которого, однако, хватало, чтобы немцы не вошли в Москву. А затем и для того хватило, чтобы перейти в контрнаступление. О распутице я уже говорил.
Из воспоминаний Авдышева Ишу Аврамовича
Когда немцы перешли в атаку, мы их отбивали несколько раз. Здесь пошел слух, что мы окружены, и Малоярославец уже взят. Это было 14 октября. С позиции нас сняли - один политрук сказал, что есть только одна дорога на Москву, и по ней нас повел. Шли один день и одну ночь. В одной деревне остановились посушиться. Ночью в деревню вошла немецкая стрелковая дивизия. Политрука они расстреляли, а нас забрали в плен.
Нас погнали в Малоярославец - из взвода нас оставалось человек 16. Меня погнали в еврейский лагерь. Около площади был большой лагерь в доме, а еврейский лагерь был маленький тоже в доме. Конвоир поставил меня к забору и хотел меня застрелить за то, что я не хотел идти в еврейский лагерь. Подошел переводчик и спросил: “Кто ты по национальности?” Я сказал, что я армянин. Переводчик сказал солдату, чтобы тот не стрелял, и меня повели в штаб. Там стали спрашивать: “Кто ты?”. Я сказал, что я ассириец и добровольно перешел в русское подданство. - “Что же ты врешь, что ты то армянин, то ассириец?” - Я сказал, что по-армянски говорю плохо, приведете армянина и меня расстреляете. И меня направили в общий лагерь.
Погнали от Малоярославца на Рославль пешком (380 км). Через каждые 100 метров немцы расстреливали одного человека, тех, кто отставал.
Из лагеря я попал не в Германию, а в Брянскую область. В лагере за ночь умирало по 450 человек. ... Работали на восстановлении дорог.
Ольга Эдельман:
Рассказы уцелевших курсантов сочетают сложный комплекс эмоций. С одной стороны - отступление, немцы продвигаются. С другой - все-таки их остановили, скорее победа, чем поражение. Потери страшные. Неразбериха. Неизвестность. Дикая усталость. И все-таки выжили. Вот снова из воспоминаний Ивана Васильевича Аверина.
Через несколько дней уже было совсем туго: снарядов не хватало, пушки вышли из строя, и людей осталась кучка. И вот вдруг вечером, но уже темно, нам на Троицу сообщили новость, какой-то солдат, что курсанты все ушли, их повели в Подольск. Мы не поверили. Першин сходил на КП группы и никого не нашел. Кругом было пусто. Мы взяли оружие и пошли в лес и шли на зарево пожаров ночью, а днем сидели. Нас было пять человек: трое артиллеристов и два пехотинца. Станковый пулемет тащить не было сил по лесу, его потом пришлось спрятать. Из пятерых нормальным /был/ только Першин - Савоськин ранен в руку, я контужен... не слышал и заикался, и два пехотинца ранены один в руку, а другой в голову.
Когда мы вышли и попали в Подольск, нас можно было принять за кого угодно, только не /за/ курсантов... В городе нас забрали: у нас не было документов, кроме комсомольских билетов. Мы доказывали, что мы курсанты, а нам говорят: вы бежали с фронта. И только помогло, что, на наше счастие, комендант был из нашей школы майор. Он /нас/ расспросил, как случилось, и сказал, что это уже третья группа выходит. Приказал вымыть, если возможно, и мы вымылись, переодели белье. Дал ботинки, шинели солдатские и шапки. Выспались, - как мертвецы, сутки спали. Потом /майор/ сказал: училище уехало в Горький или Куйбышев, ищите там. Дал документы, и мы догнали своих...
Владимир Тольц:
Знаете, какая мысль приходит, читая эти воспоминания? Часто говорят: была неразбериха, провалы командования, провалы организационные, каша, путаница, из-за этого страшные потери. Это все видно из рассказов курсантов. Но видно еще и другое. Связи с командованием нет, никто не знает что происходит, но они знают, что им делать. В ситуации, когда организации нет, командиры неведомо где, - главным становится инициатива, выбор, решение самого человека.
